Когда я понял, что моя помощница оборзела в край, подсыпав мне возбудителя в кофе, хотелось выйти и придушить ее голыми руками. Я, блять, что, мало ей плачу? Тираню? Заставляю заниматься непристойностями? Домогаюсь? Нихрена подобного. Но, видимо Лина, считала иначе. С этим нужно было разобраться. И я уже был готов выйти, чтоб заставить ее ответить за свой косяк. Но чертово возбуждение нахлынуло с такой силой, что вспотел и готов был кончить в собственные штаны. Едва не оторвал ручки у кресла, так сильно вцепился в них, пытаясь хоть немного остудить голову и начать соображать нормально. Ног ни черта не выходило.
А потом вошла она…
Конечно, у меня были сексуальные фантазии с Адой. Но, блять, я не мог поверить, что вот прямо сейчас они воплотятся в реальность.
Ада была похожа на ожившую мечту сексуального маньяка. Вызывающая одежда, длинные ноги, обутые в туфли на высоком каблуке. Короткая красная юбка, облегающая ее настолько, что казалось, расставь ножки она чуть шире, и ткань треснет. Хотелось немедленно приказать ей сделать именно это. Член болезненно реагировал и рвался на свободу.
Я шумно сглотнул, переведя взгляд вверх.
Черт, на ней офисная блуза, но надетая таким развратным образом, что у меня аж мозг начал плавиться, так сильно хотелось обхватить эту охрененную грудь руками.
Ада была накрашена. Такой я не видел ее никогда. Но это заводило лишь сильней.
Когда она подошла ближе и что-то там сказала про документы, мне сорвало крышу. Я поймал ее и набросился на желанное тело с таким голодом, что остановить меня уже не смог бы никто.
Мы трахались как сумасшедшие. Она стонала подо мной, просила еще и еще. А я не мог остановиться. Брал все, что мне дают и отдавал тем же. Косяк, конечно, что все это дело было без защиты, но я пообещал ей, что в случае чего, помогу. В тот момент мне было плевать на возможные последствия. Похоть мутила разум, и я не мог думать ни о чем другом, кроме того, как же охренительно она сжимает меня внутри. Чистый кайф.
Наш секс марафон длился до тех пор, пока мы оба не вырубились. Помню, как сжимал ее в объятиях, проваливаясь в сон. Хотелось поговорить с ней, но язык отказывался шевелиться. Навалилась такая бешеная усталость, что меня попросту вырубило.
А утром я проснулся один. Одетый в ту же одежду, в чем был и вчера. В кабинете не было ни единого намека на то, что все произошедшее случилось на самом деле.