— Интересно, что я должен подумать, находя в спальне своей племянницы обнаженного мужчину? Это ему предназначалась одежда? – Он кивнул в сторону пакета, все еще лежавшего на кровати. — Все-таки мои охранники не ошиблись, и драконов было два?
Девушка мысленно застонала: в этой чехарде она совершенно забыла о камерах, недавно установленных по стенам замка. Они наверняка полностью записали их полет.
— А сейчас мне еще придется уволить экономку… — задумчиво обронил Эдвард.
Веро тряхнула головой:
— Дженни ничего не знала, я просто приказала ей.
— И, разумеется, она послушалась тебя, — голос дяди был полон сарказма.
— Я не помню, чтобы ты запрещал ей выполнять мои распоряжения… или… — Девушка ахнула: — Ты приказал всем слугам замка шпионить за мной?
— Это для твоей же пользы, Веро, – запротестовал он.
Зеленые глаза наполнились расплавленным золотом:
— Не называй меня так!
— Почему? Потому что так тебя называл мой отец? Хватит, он слишком тебя избаловал! – вспылил Эдвард.
— В этом все дело, не так ли? – Вероника покачала головой. — Поэтому ты в последнее время пытаешься избавиться от моего присутствия здесь любой ценой? Может быть, это ты натянул проволоку над тем барьером?
— Прекрати говорить ерунду! – оборвал ее Эдвард.
— Подай на меня в суд! – посоветовала она.
— Я могу просто приказать тебе соблюдать древний закон правом своей крови.
— Ей – да, — вмешался фон Эйсен. К этому моменту он уже надел джинсы. — Но что вы будете делать со мной, Эдвард? Уверяю вас, что женитьба не входит в мои ближайшие планы.
— Вы откажетесь выполнять законы Драконов?
— Они уже давно изжили себя. — Дерек застегнул пуговицы рубашки-поло и поправил воротник. — Когда бы мы ни родились, Эдвард, нам приходится идти в ногу со временем. Начни вы требовать исполнения древних законов сейчас, вы станете посмешищем. Так что предлагаю сделать вид, что ничего не было.
— Вы еще пожалеете об этом, — прошипел тот. — Посмотрим, что скажет Совет Пятерых…
— Он ничего не скажет, — оборвала его Веро. — Я не буду подавать жалобу.
— Это могу сделать я как глава клана, — отозвался её дядя.
Она покачала головой:
— Нет, я – совершеннолетняя. Вспомни поправку, утвержденную тобой тридцать лет назад по поводу равноправия мужчин и женщин. – Она улыбнулась, глядя на разочарование, скользнувшее по его лицу. — Прости, что помешала твоему плану избавиться от паршивой овцы в клане!. Господин фон Эйсен, не смею вас задерживать.