Руки у Вани чуть подрагивали, кончики начищенных ботинок то и дело двигались из стороны в сторону.
- Чего ты хочешь, Бельский? – не здороваясь, спросила я. – Сейчас Матвей придет. Если увидит тебя – задаст по первое число, так и знай.
Глаза у Вани распахнулись и стали похожи на круглые блюдца, он похлопал ресницами, нервно обернулся и вдруг шагнул ко мне, втюхивая букет мне в руки.
- Арина, Ариночка… Мне так твоя помощь нужна… Так нужна, солнышко, - затараторил он, стоя на пороге. Ч, похолодев от ошеломления и страха, отступила в прихожую, готовясь закричать во всё горло, если он хотя бы только переступит порог моей квартиры. – Слушай… Танька… Она беременна, понимаешь? Нам так деньги нужны… Я всё верну! Правда! Я же знаю, что у тебя есть, и у брата твоего есть… Слушай, нам всего полмиллиона бы, чтобы свадьбу как следует отыграть? Она так хочет шикарное торжество! А я… Ну, не могу же я не исполнить её мечту… Арин, ну по старой памяти о нас, о дружбе вашей с Танькой…
- Убирайся, - в совершенном шоке произнесла я. Кровь отлила от лица, и сердце колотилось уже где-то в горле. Я даже не узнавала своего голоса, так он вдруг изменился. – Убирайся немедленно.
Ваня, что-то пища, попятился назад. Как только он оказался чуть дальше раскрытой входной двери, я механическим движением с грохотом её захлопнула. Пройдя вперёд, к комнате, я остановилась напротив зеркального шкафа в прихожей и уставилась на себя.
Худенькая девушка среднего роста с тёмно-русыми волосами и миндалевидными глазами, большими, светло-зелёного цвета – как говорил Мэт, цвет агавовидной Эхеверии. Он обожал суккуленты.
Я не была роковой красавицей. Однако моей миловидной привлекательности мне хватало с лихвой. Я никогда не была обделена мужским вниманием, хотя и поклонники штабелями за мной не бегали.
Придя в себя одним мгновением, я заметила, что с моего лица постепенно сошла бледность. Однако лишь на мгновение. Я моргнула, и вдруг обратила внимание, что до сих пор держу веник из белых роз, что Ваня успел вручить мне.
Гнев вдруг полыхнул в моём сердце с такой силой, что даже глаза заслезились. Я вцепилась в колючие стебли роз, едва ли ощущая боль от шипов, впивающихся в кожу моих пальцев. Нацепив балетки, я открыла дверь и выбежала в подъезд. Хотела скользнуть к лифту, но отмахнулась.