– Машину купить почти новую… Дом отремонтировать… Теплицу оборудовать… Детей обуть-одеть на год вперед… Боже ты мой… А если ворованные? Если фальшивые? Пойдешь менять – тебя цап! – и в сообщницы. Кто же ты был, Гоша? А?
Но что воздух спрашивать – есть же сам Гоша!
И Татьяна, достав из-под крыльца деньги, ворвалась в баню, открыла дверь. Опомнилась, прикрыла дверь и, сунув в щель пачку, трясла, показывая, и спрашивала:
– Это что?
– Я уже знаю, это деньги, – ответил Гоша.
– Спасибо, подсказал! Откуда?
– Ты принесла.
– У тебя они откуда?
– У меня? – не понимал Гоша.
Татьяна решила продолжить допрос, когда он вымоется и оденется.
И, налив ему чая после бани, спрашивала:
– Может, ты бандит?
– Бандиты стреляют. Нет.
– Это ты сейчас говоришь – нет. Ты же ничего не помнишь! Откуда я знаю, вдруг деньги ворованные или грабленые? Вспоминай, Гоша! Это важно!
В то же самое время, когда Гоша безуспешно вспоминал, откуда у него деньги, Валера Абдрыков обедал, сидя на кухне в трусах и майке. Вера, у которой он жил, женщина средних лет, средних умственных способностей и средних познаний о жизни, сидела напротив, пила пиво из горлышка и нежно смотрела на принадлежащего ей мужчину. Валере бы радоваться, но он, как и большинство его собратьев по полу, и в хорошем умел находить причины для недовольства.
– Я вот ем без ножа. И сижу в трусах за столом. А ты мне даже замечания не делаешь, – выговаривал он Вере.
– А ты в трусах мне больше нравишься, – ворковала Вера.
– Люди зачем друг с другом живут? – неожиданно спросил Валера.
– Кто как, – промурлыкала Вера. – Я с тобой – для секса.
И она фыркнула пивом, захохотала, утерлась полой халата, обнажив полную белую коленку.
– И не совестно тебе? – поморщился Валера.
– А что? Нормальное слово. Не нравится – могу другое сказать. На ту же тему.
– Обойдусь, – отказался Абдрыков. – Люди живут друг с другом, чтобы друг друга как-то… Как-то урезонивать. Сдерживать. Человек, если его никто не сдерживает, становится скотиной!
– Это пусть чужие друг друга сдерживают, а мы свои, – насупилась Вера. – Я не поняла, ты чем-то недоволен? Хочешь к Татьяне вернуться? Я не держу. Только ты с ней сам не выдержишь. Она-то как раз тебя сдерживала – кто жаловался? Ты жаловался! Она тебя шпыняла вечно: то нельзя, это можно, то обратно нельзя!