— И что? — не поняла я. — Это же хорошо, что туристы едут.
— А то, что местные не ходят ни на охоту, ни на рыбалку, ни к лабиринту.
— Почему? Неужели бабая боятся?
— Зря стебёшься. Я десять лет в этом бизнесе, многое повидал. Всё, что рассказывают старики, — правда. Есть кто-то в нашем лесу. Кто-то страшный и опасный. Ну что ты смотришь на меня, как на больного? Я самолично следы видел — большие, похожие на человеческие, но не человеческие. Размер пятидесятый, наверное. И люди пропадают. Много людей.
По спине побежали мурашки. Моя мама тоже пропала. Но она вроде как за любовником в город поехала, бросив малолетнюю дочь на бабку.
— В лесу?
— В Мухоборе. За последние десять лет пропало в пять раз больше народу, чем в Приозёрске или Сортавале. Я разговаривал с одним полковником из МВД, он посоветовал не ходить в лес в одиночку и без оружия. Да я бы и сам не пошёл, страшно там, неуютно. Как будто кто-то смотрит на тебя из чащи.
Заиграла музыка. Зоя подсоединила свой телефон к колонкам и включила хит прошедшего лета — мелодичную песню на английском языке. Мужчина пел: «Я должен уйти, пока ты меня не полюбила». Ну надо же, как благородно.
Между нами всунул голову Дима. Он был уже навеселе.
— Не слушай Костю, Уля, он любит запугивать. Пойдём лучше танцевать, твой муж разрешил.
Я глянула на Марка, он улыбнулся и кивнул.
Дима подхватил меня и вытащил из-за стола. Закружил в танце, крепко сжимая за талию. Краем глаза я заметила, что Марк подошёл к Зое и, видимо, тоже пригласил на танец. Она отказалась — качнула рыжей короткостриженой головой. Они о чём-то заговорили и вышли на веранду. Я видела их сквозь стеклянную дверь. Зоя протянула Марку сигарету, и они закурили, выпуская дым в тёмное небо и увлечённо беседуя. Мой муж редко курил — только в приятной компании. Значит, Зоя ему понравилась. Они были ровесниками и оба выросли в Питере. Найдут о чём поболтать.
Антон Калач подсел к Трефу и начал разговор. Не знаю, слышал ли его Треф, потому что смотрел он только на меня. Его взгляд скользил по моим голым ногам, по плечам и груди. Обжигал неприкрытой похотью. А вот Димка Истомин крутил меня из стороны в сторону и даже не думал прижиматься. И глаза у него были весёлые и ясные, без всякой задней мысли. Это было крайне необычно.
Я спросила: