В этом плане города мало чем отличаются от людей.
Есть у них и свои дымные кухни, и свои, спрятанные от чужих глаз, чердаки и кладовки, и, конечно, ямы для сброса всякого ненужного хлама.
Районы, которыми Город хвастаться не спешил, выставлять напоказ не собирался. Нечего там, особо, демонстрировать, нечем гордиться.
Ну а визитёры… их ждет роскошная изысканная гостиная – Центр, прекрасно декорированная комната для гостей – Фонтан, да в конце-концов, уютная веранда – Люстдорф. Вот и пусть себе отдыхают, хозяйку нахваливают, а по углам шастать нечего.
В Городе у Моря, как и во всех других годах, была своя «кухня» - рабочая Пересыпь, начинающаяся сразу за Пересыпьским мостом.
Как будто кто-то отгородил, отрезал этим мостом район заводов от Центра.
Казалось, вот еще пару метров тому, совсем рядом, гремит духовой оркестр в Горсаду.
Вон за тем поворотом вальяжно раскинулось старинное здание медина.
Но кто-то, как японской ширмой, отгородил от посторонних глаз «кухню» Города.
Всего несколько шагов, и все становится другим.
Даже воздух другой. Не мягкий и пряный, напитанный ароматом моря, а сухой, резкий, заполненный запахом разогретого метала, цементной пыли и нефти.
Были «летние кухни» - Заставы, Первая и Вторая, не уступающие Пересыпи по количеству фабрик и заводов, но все же немного отличающиеся хотя бы тем, что жители этих районов стремились хоть как-то украсить свой быт и свои дома, высаживая вокруг них «почти Фонтанские» сады. Что, впрочем, мало улучало качество воздуха удаленных от моря рабочих районов.
Были свои «кладовки» - Ближние и Дальние Мельницы, о существовании которых, даже проживший много лет в Городе человек, знал только по их именам, ни разу там не побывав. Да и зачем? Зачем досконально изучать то, что тебе не нужно? Лежит себе «всякое» за плотно запертой дверью – вот и пусть лежит, никому не мешает. Разберем и изучим, если будет в том нужда. А пока – ну его.
Был свой «чердак», причем не один – Ленпосёлок и Слободка. Вроде и все там хорошо, и сложено все нужное в хозяйстве, но нужное так, на потом. И уж тем более, не для демонстрации посторонним.
Ну и конечно, была у Города своя «компостная куча», своя «выгребная яма» - район, который был известен если не всем, то многим под прозвищем «Палермо».
Слепленные кое-как домишки поражали взгляд убогостью: четыре стены и крыша. И это все. Большего хозяева от своих жилищ не требовали. Лишь бы ветер со всех сторон не дул и с неба не капало. Заросшие бурьяном и чертополохом огородики, которые когда-то, давным-давно, пытались приспособить для выращивания овощей, но вскоре забросили, потому как был у Палермо свой, очень доходный и оберегаемый от вторжения чужаков, бизнес.