Странная судьба этого человека! Он уже был в летах, когда вдохновение посетило его; до того времени его называли человеком тупым, холодным; несколько напечатанных мелких сочинений его прошли незамеченными. Только в 1804 г. показалась на сцене его первая трагедия, Эдип в Афинах; в ней дебютировала, известная впоследствии, Семенова: и трагедия и артистка произвели необыкновенное впечатление в зрителях. Когда же, года два спустя, явился Дмитрий Донской, то восторг публики дошел до какого-то неистовства. Никогда ничего подобного не видали до того времени в театре. Слава Озерова достигла до такой высоты, до которой только может достигнуть слава поэта. За ним следили, старались уловить его взгляд; счастливцем считался тот, кого он удостаивал словом. По наружности он казался равнодушным к торжеству, но легко себе вообразить, что происходило в душе, когда припомним последовавшие за тем обстоятельства его жизни. Необыкновенный успех его возбудил зависть. Князь Шаховский, в то время всесильный в мире закулисном, затеял против него интригу и так подготовил общественное мнение, а может быть самих актеров, что «Поликсена» Озерова, поставленная года два спустя, потерпела совершенное фиаско. Это сильно подействовало на бедного поэта; он стал убегать людей; всюду чудились ему язвительные улыбки, укоры, ругательства; он бросил службу, заперся один в доме, но и там шум городской будил его воспоминание о несчастном представлении «Поликсены». Озеров наконец уехал в деревню и вскоре умер в сумасшествии на 46 году жизни (п. 1770[16]-1816 г.). Что Озеров действительно погиб жертвой зависти и интриги, это свидетельствуют лучшие люди того времени: Капнист, Батюшков, Жуковский, Дашков, Блудов, наконец, Вигель в стихах и прозе восстали против зоилов – завистников. Замечательны слова Батюшкова: «Есть люди, которые завидуют дарованию. Великое дарование и великое страдание почти одно и тоже». Замечательны они именно в устах Батюшкова, которого постигла участь Озерова, но который находился слишком 30 лет в сумасшествии и только за год до смерти прозрел из своего нравственного мрака. Жуковский в стихотворении, посвященном Озерову, говоря о лаврах, которыми венчали поэта, прибавлял:
«В них зависть терния вплела…
И торжествует. – Растерзали
Их иглы славное чело.