Ем я свой фруктовый салат, жалуюсь, что вчера была на сомнительном корпоративе, и сетую, что придется искать новую работу, умалчивая о конкретных причинах увольнения. Мне стыдно говорить, что Арсений проявил ко мне интерес в туалете, а потом ко всему прочему и ночью написывал. Оправдываюсь перед молчаливой Анфисой, что не вижу перспектив и надо искать местечко потеплее.
— А ты чего такая мрачная? — замираю с кусочком банана на вилке у рта, наконец, заметив, что Анфиса сидит передо мной бледная и очень грустная.
Какая я эгоистка. Думаю только о себе! Откладываю вилку и хмурюсь.
— Я болею, Вень, — сдавленно сипит Анфиса.
— Чем? Простыла? — с тихой надеждой спрашиваю я. — Грипп?
Вряд ли Анфиса стала бы просить о встрече из-за гриппа. Она лезет в сумку и дрожащей рукой выкладывает на стол ворох бумаг.
— Все серьезно, да? — шепчу я и сглатываю приторно-сладкую слюну.
Яркие стены кафе давят, а гул и неразборчивые разговоры посетителей путают мысли. Я тянусь к бумагам и невидящим взглядом перебираю их. Анализы, заключения врачей, в которых я ни слова не понимаю, но резкие подписи меня пугают до онемения. На астроцитоме у меня перехватывает дыхание, и все плывет перед глазами мутными пятнами. Я без понятия, что это, но понимаю: дело — дрянь.
— У меня в последнее время голова жутко болит, — едва слышно скулит Анфиса и прячет бумаги в сумку, — тошнота, вялость, сонливость…
— Что говорят врачи? — я вздрагиваю в холодном ознобе и присасываюсь к чашке с чаем, но меня продолжает мутить и липкий ужас не отступает.
— Нужна операция… — Анфиса криво улыбается и опускает взгляд. — Есть шанс вырезать ее без последствий, но у меня нет времени ждать очереди, да и сказали, что у нас тут нейрохирургов таких умелых нет. Только в Израиле или Германии.
Я вслушиваюсь в голос Анфисы и улавливаю лишь то, что все будет плохо, если сейчас упустить момент, когда еще можно уничтожить в ее мозгу опухоль.
— А откуда у нас со Степаном такие деньги? — Анфиса поднимает глаза.
— А сколько надо?
— Сто двадцать тысяч, — в тихом отчаянии смеется она. — Долларов, Вень. Не рублей.
— У меня есть триста тысяч рублей. Это около пяти, да? — я прижимаю пальцы к вискам, пытаясь сосредоточиться.
— У нас тоже около того. Его родители сказали, что у них есть три тысячи, а у наших…