— Нет, со мной не сработает, Венера, — он косит на меня злорадный взгляд. — Со мной надо иначе.
— И как же?
— Ласково, — он обнажает зубы в оскале, который никак не назовешь улыбкой. — Попробуй.
— Мне не нравится этот разговор, — сипло отвечаю я.
— Ты совсем не стараешься, — задумчиво жует жвачку, — но я уверен, что ты умеешь быть с мужчинами ласковой кошечкой.
У меня спирает дыхание от слов Арсения и жжет затылок праведным гневом. Что это еще за намеки о кошечках и каких-то мужчинах?
— Мне вам тут помурлыкать, что ли?
— Я бы был не против, — он медленно проворачивает руль, цепко и внимательно глядя на дорогу. — Я жду.
— Вы серьезно? — обескураженно выдыхаю я.
— А что не так-то? Сама предложила.
— А, может, вы мне тут помурчите? — рявкаю я и замолкаю, понимая, что перехожу грань субординации между подчиненной и боссом.
— Мур? — бархатно отзывается Арсений, и по телу прокатывается волна дрожи и онемения от его приглушенного урчания, который мог издать только сытый тигр.
Я не чувствую ни ног, ни рук, только низ живота, что полон сладкого теплого меда. Вот так помурчал, что у меня аж голова закружилась.
— Твоя очередь.
— Мур, — хрипло и загипнотизированно отвечаю я.
— Неплохо, — кивает Арсений, и машина тормозит на перекрестке. — Вышло с тихим обещанием. И что же ты мне обещаешь, Венера?
— Обещаю запустить вторую рекламу на Долину Счастья в срок и добиться хорошей конверсии, — едва слышно говорю я, глядя на людей, что идут по пешеходному переходу.
А на большее у меня не хватит смелости. Этот тигр за рулем, от которого пахнет солнцем, пряным сладким табаком и чуть-чуть ментолом, сожрет меня и костей не оставит. После он, конечно, помурчит.
— Нет, я уверен, что ты пообещала мне что-то другое, — качает головой Арсений.
— Нет. Только рекламу и не опаздывать, — сжимаю кулаки, так чтобы ногти впились в кожу и немного меня отрезвили. — И прекратите тут намекать на всякое.
— Да я тебе прямым текстом могу сказать, хочу тебя, — тембр Арсения понижается до сердитой хрипотцы.
Я в ужасе смотрю на его спокойный профиль, вцепившись в ремень безопасности:
— Это… аморально…
И звучит мой голос не возмущенно, не зло, а мягко и удивленно, будто я кокетничаю, а не пытаюсь пристыдить охамевшего в край босса.
— Я привык быть честным, — Арсений ухмыляется. — И тебе советую.