Темный северный закат сгустился на глазах. Вот он точно не притворяется Светом. Хоть и освещает отлично. Сначала. А Марго здесь несколько дней, а северного сияния еще не видела. А ведь оно – прекрасно.
В отличие от заснеженных речушек. И уж тем более – цветущих беседок среди северной зимы. Даже если там весело резвятся озорные трехцветные кошки.
- Тогда я принимаю ваше предложение. В обмен на помощь в получении моим сыном Кельтландского престола и отказ от договоренностей с Темным Кланом.
- А я избавляю вас от любого договора с живыми изменниками. С Темным Кланом наших врагов. Я разрываю ваш договор – отныне и навсегда. Своей личной волей. Королевской кровью Солнечного Клана.
И опять – кровь. И опять – королевская. Это уже воистину начинает утомлять.
- И если ваш сын не получит Кельтланд, мой Клан поможет ему взойти на другой престол.
- Надеюсь, не Алитанский? – усмехнулась Марго. – Он и так мой.
- Не Алитанский.
2
Не то чтобы Карл – столь уж плохой любовник. Герцогиня Джулия Тиллент понимала, что бывает и хуже. У кого-то. Просто ей еще не попадались. И вряд ли уже попадутся. Для такого нужно убраться подальше от нынешней тюрьмы. А кто отпустит-то?
Но даже законный муж – и то превосходил коронованного любовника по всем статьям. Хотя бы потому, что его ее мнение волновало. Не было любви, но было уважение… а порой и не только оно. А Кельтландский Бык считает, что пышная пурпурная мантия искупает всё. Особенно если к ней прилагается корона - на башке у любителя чужих жен. И неограниченная власть – над всеми и каждым в двух королевствах сразу. Даже вообще-то в трех, если Алитан считать отдельным.
Хочешь закинуть кого в жаркое Пекло – дай ему чужое вожделенное счастье. Сколько придворных дам и честолюбивых девиц мечтали с разбегу прыгнуть в королевскую постель. Даже арданскую принцессу Каролину туда привели, а не затащили. И тогда еще принцесса Маргарита Алитанская за тогда еще не короля Карла тоже вышла добровольно. Даже – выскочила.
За шкирку была закинута только кельтландская графиня Джулия Тиллент, волей коронованного любовника получившая непрошенный герцогский титул. «Дура, не понимающая собственного счастья».
Его она не понимает и сейчас, зато хорошо осознает безопасность. И ее отсутствие.
Увы, из нынешнего положения реальных выходов всего два: смерть (не исключено, что долгая и мучительная) или суровый, удаленный монастырь. Впрочем, нет – три. Еще вечное изгнание – как можно дальше. Желательно, поближе к потерянной семье. Если очень повезет.