То, что творилось на экране, не позволяло сомкнуть глаз. Я был уверен, что попал в какой-то притон на закрытый показ. Чем дольше шло действие на экране, тем исторический фильм становился всё менее костюмированным. Пока костюмов вообще не осталось.
В зале сидело человек десять, а к середине сеанса остался только я. Все приличные люди, матерясь, вышли из зала.
А я опять не выспался.
Тем временем начался третий день моего голодного существования в малознакомом городе.
И я решил выживать.
Для начала надо было помыться: жить летом в зимней одежде – это очень неуютно и негигиенично. Я стал спрашивать прохожих, где у них тут пляж. Прохожие от меня шарахались, пока какой-то алкоголик понимающе не показал правильное направление.
Я подошёл к обрыву. Передо мной раскинулся Амур. Ну, не совсем передо мной – будет он тут перед деклассированными элементами раскидываться. Он проистекал сам по себе.
И тут у нас поворот сюжета.
Дело в том, что, когда в мае во Владивостоке бушуют зимние ураганные ветры, в Хабаровске уже загорают, изнемогают организм холодной газировкой и отгоняют младенцев от линии прибоя.
Я спустился на пляж и остановился, щурясь от солнца. Впереди зашуршал галькой Амур.
Галькой зашуршал не только Амур. Перепуганные моим видом люди стали с удивлением приподниматься со своих полотенец и снимать солнцезащитные очки. Я обернулся: не тянется ли за мной парашют со спутанными стропами? Образ сбитого лётчика мне удался на славу.
Внезапно я сделался героем пляжа. Ни одна звезда кинематографа даже в Каннах не привлекала к себе столько внимания. С дальних краёв пляжа стали подтягиваться любопытные. В синих семейных трусах я подошёл к кромке прибоя, разбежался и бухнулся в воду.
Водная часть шоу собрала ещё больше зрителей. Я плавал то кролем, то брассом, то на спине. Я нырял и выныривал, выпрыгивал из воды и танцевал на хвосте. Соврал, на хвосте не было.
Я вышел на берег в ожидании аплодисментов. Но вокруг стояла тишина. Подошёл к сумке: надо было чем-то вытереться.
Достал ярко-розовый бюстгальтер, чуть отстранил от себя и навёл его на солнце, чтобы убедиться в его wet-пригодности.
По пляжу пронеслось тяжкое «ой-ё».
Я стоял со знаменем-лифчиком цвета фуксии в руках и выдерживал мхатовскую паузу.
Вторым извлечённым из сумки предметом оказалась чёрная штучка в кружевах по периметру. Нечто подобное я видел в одном немецком фильме на кассете VHS. Вроде нормально – для вытирания пойдёт. Я приложил это чёрное с лямками к животу. Совсем рядом заплакал ребёнок. Я вытерся и лёг прямо на гальку погреться, подложив ядовито-розовый лифчик под голову.