Еще больше внимания привлечь просто невозможно.
Физиономиями Макара и Артура обклеен весь город, их лица шлепают едва ли не на каждом билборде, они узнаваемы, и разборки сейчас, на виду у всех...
Но этим двоим плевать на всё, кроме друг друга, Макар закатывает рукава рубашки, и похож сейчас не на взрослого успешного мужчину, а на пацана-задиру из соседнего двора, который вечно ходит избитый, в ссадинах.
И когда он шагнул к Артуру, я подалась за ним, ухватила его за пиджак.
- Там репортер, - успела сказать прежде, чем он стряхнул с себя мои руки.
Но они оба услышали и одновременно повернулись в сторону вишневой машины.
Стоят и не двигаются.
Думают.
Артур выругался.
И мужчины, не сговариваясь, легко перемахнули через забор.
Видеокамера тут же исчезла, капюшон сполз, и журналист рывком натянул его обратно.
Сощурилась на татуировки, украшающие руки парня.
Что за черт.
Не может быть.
По асфальту взвизгнули шины, и грязная иномарка репортера сорвалась с места, вылетела на дорогу, едва не врезавшись в автобус и рванула по проспекту, к светофорам.
Мрачно хмыкнула.
Зябко поежилась от ветра и чужих заинтересованных взглядов. Осторожно, чтобы только не задралось платье, перелезла через забор.
Тихонько застучала каблуками к машине.
И торопливо спряталась в теплом салоне.
- Зараза, - грязными руками растерла лицо.
Ректор ничего не сказала за прошлый случай, когда после посиделок с коллегами я врезалась в авто Артура. Но если этот...борзописец заснял всё - и как я с балкона вывалилась, и как Артур меня там, в клумбе зажал - такие заголовки будут, что я никак объяснить не смогу.
Хлопнула дверь. За руль уселся черный, как туча, муж. Он молча вырулил со стоянки, открыл окно и закурил.
Он все таки приехал ко мне, в гостиницу. Значит, тоже хотел поговорить. И всё могло быть не так, эту проклятую бутылку шампанского я бы и не тронула, не упала, была бы кровать в лепестках роз...
- Ты не мог раньше приехать? - тряхнула волосами и повернулась к нему. - Или хотя бы не отказываться. Можно было просто сказать: я буду, жди!
- Чего? - голос у него низкий, севший. Макар повернулся и глянул на меня так, словно за шею меня схватить готов и задушить, но не хочет выпускать руль. - То есть я виноват? Что ты в какой-то ёб*ной клумбе с ним целуешься? Эмма, - он вдруг запрокинул голову и засмеялся. - Бывает, женщины своих мужчин годами ждут. И при этом не выставляют таймер. А тебя насколько хватило, на час? И какого дьявола. На улице. Тебе публика нужна? Сказала бы. И я бы каждую ночь приглашал в нашу спальню зрителей.