В бесконтрольную черную тягу, глубокую, горячую, мрачную, как топь.
Тело и сердце - они ничем не связаны, я никогда не полюблю мужа.
Но обожаю то, что он ночами делает со мной.
- Кончаешь? - шепнул он, и член задвигался во мне быстрее, из груди выбивая рваные стоны, заглушаемые крепкой мужской ладонью.
Да. Да. Да.
Задрожала в его руках и спиной навалилась на широкую грудь, сладко, так сладко по всему телу волна пронеслась.
Он снова вжал меня грудью в стеклянную стену. И с рычанием толкнулся во мне несколько раз.
Обычное утро, душ, полотенце на влажное, приятно измотанное тело, халат.
- Я тебя люблю, - привычно сказал муж.
- Я тебя нет, - привычно ответила.
5. Глава 5
Откинулась в кресле и в который раз посмотрела на дверь подъезда.
Машину мою пока не починили, и Макар обещал подбросить до универа. Но если муж не выйдет в ближайшие пять минут - я опоздаю на первую пару.
Мне никто и слова не скажет, конечно.
Но хотя бы на работе я собой хочу быть, с тех пор, как взяла его фамилию - я и свою личность стерла. Эммы Браун больше нет, есть супруга всемогущего Шварца.
Потерла гель-лак на ногтях. И подняла голову, когда негромко брякнула подъездная дверь.
Первой в сентябрьское, еще по-летнему теплое утро вышла Милана.
Дочь мужа вырядилась в короткую кожаную юбку кричаще красного цвета. И черный безразмерный свитер. Длинные темные волосы собрала в высокий хвост.
В своих ботинках на грубой подошве она идет по улице, как по подиуму, помахивает рюкзаком. И...дымит, да.
В ее пальцах зажата электронная сигарета.
- И снова привет, мам, - бросила она мне, рассаживаясь в салоне. - Обещаешь, что заедем по дороге в кафе-мороженое? Обещай, обещай, обещай, - она двинула коленкой в спинку моего сиденья.
- Милана, - Макар сел за руль и в зеркало посмотрел на дочь. - Уймись.
- Ты ее на работу с собой возьмешь? - спросила так, словно мы в машине вдвоем.
- Нет, - Макар выехал с парковки, развернулся и покатил со двора. - В универ ее надо пристроить.
- В мой?!
- Эмма, - муж повернулся и смерил меня долгим мрачным взглядом. - Это не обсуждается.
Фыркнула. Сжала в пальцах сумку и уставилась в окно.
Что он творит. Зачем ему эти проблемы. Если ни сын, ни дочь не принимают меня - почему не отпустит?
Едем. И время от времени по моему сиденью пинают сзади.
Делаю вид, что ничего не замечаю - мне двадцать четыре, а не семнадцать, не стану ведь я воевать с ребенком.