Я скептически улыбнулся, подумав, что не всегда настоящее лучше. Но Иванов понял мою улыбку по-своему.
– Да, Егор, ты прав. Многие считали Веру фантазёркой и чудачкой, слишком смелыми и нереальными были её мечты. Ребята со двора смеялись над ней. Может, поэтому она и дружила со мной. Я никогда не смеялся, хотя не особенно верил в то, что ей это удастся.
– И как, удалось? – спросил я чисто из вежливости, понимая, что подобное стало бы сенсацией.
– Нет. Время, которым она грезила, сыграло с Верой злую шутку.
Некоторое время Анатолий Иванович задумчиво молчал, словно подбирая нужные слова. Я его не торопил.
– В прежние годы, Егор, школьников возили на поля, помогать со сбором урожая. В тот день мы были на сборе картошки в дальнем колхозе. Стояла жара, всех разморило. Однако мы продолжали работать. Современной молодёжи это трудно понять, но мы очень ответственно относились к делу. Выполнить работу хорошо, помочь Родине было важным. Вера с утра чувствовала себя неважно, сильно болел живот. Но из упрямства отказывалась идти в медпункт, чтобы не подводить нашу бригаду. И только когда она потеряла сознание посреди поля, мы поняли, что дело серьёзное. На руках донесли её до фельдшера, она заподозрила аппендицит, требовалось немедленно везти на операцию в город. А машин в колхозах раньше почти не было, в основном техника, и та в разгар рабочего дня на полях. Пока нашли машину, оказалось слишком поздно. Развился перитонит, и Вера погибла. Тогда, Егор, я по-настоящему осознал цену времени. Пара часов могла спасти ей жизнь.
Анатолий Иванович замолчал, погрузившись в себя. На его лице пролегли тени, делая его ещё старше.
Я ошарашенно глядел на пожилого профессора, не зная, что сказать. Прежде он никогда не рассказывал мне о Вере.
– Ты, скорее всего, не поймёшь, что я тогда испытал, Егор. Молодости трудно осознать смерть. Я и сам не сразу понял, что потерял её.
Напротив, я прекрасно понимал. Никогда не думал, что найду в профессоре Иванове настолько близкую душу.
– Поначалу весь класс ходил как пришибленный, оглушённый случившимся. Но молодость и жизнь брали своё, ребята забыли о Вере.
– А вы? – спросил я пересохшими губами.
– Я тоже думал, что забыл. Но нет. В сердце поселился кусочек пустоты, который невозможно было заполнить ни учёбой, ни книгами. Сначала я думал, что скучаю по её вниманию к моим мечтам. А после осознал, что скучаю по ней самой. Вера оказалась моей первой любовью, но окончательно я это понял, только когда потерял её.