С чувством полного опустошения застелила кровать и медленно втиснулась в майку и узкие брюки, найденные в шкафу. Движения были тяжелыми. В голове все еще не укладывался мой новый статус: «рабыня». И пусть ошейник и кандалы на меня никто не нацепил, все внутри протестовало и переворачивалось.
Слепо глядя на сероватое море тумана за окном, открыла сумку-переноску. Химера лежала на замшевой подстилке, свернувшись клубком. Глазки плотно закрыты, острые когти загнаны в подушечки. Тельце – холодное и сухое, цвета осенней листвы, охристое с мелкими темными пятнами вдоль позвоночника.
Вздохнув, погладила малышку по голове. Химеры питаются специальным протеиновым кормом, но за неимением последнего, я налила в стакан воды и покрошила у переноски вчерашнюю булку.
- Просыпайся скорее, - попросила ее. Под сердцем росло недоброе предчувствие. И почему-то чудилось: очень скоро мне понадобится защитник.
Поёжилась и в этот момент в комнату вошел Норин.
- Уже собралась? Хорошо.
Поставил завтрак на стол – тарелку каши, сдобу и напиток, напоминавший горячий шоколад, а потом вдруг велел.
- Сядь на стул.
В его руке блеснул нож с длинным лезвием.
Я похолодела.
- Зачем?
- Волосы, - указал мне на голову. - Надо срезать.
Попятилась.
- Мы так не договаривались.
Дарийское поверье бередило душу морозным холодом, но брить себя на лысо из-за страхов тупых инопланетян я не позволю.
- Пойдешь так, привлечешь внимание, кого не следует, - мрачно заметил Норин. Взгляд тяжелый, поза угрюмая и полная недовольства.
- Кого, например?
- Соглядатаев садтора. Помнишь, что с такими как мы делают дарийцы?
- Распыляют.
Хозяин кафе кивнул. Нож в его руке едва заметно подрагивал.
- Нет, - процедила сквозь зубы. Если он давно перестал верить в спасение, я буду бороться. – Принесите шпильки и платок. Я решу проблему иначе.
Через пять минут Норин мрачно оглядывал меня сверху вниз. Я же собрала волосы в тугую шишку, сколола на макушке и повязала голову платком. Огненная рыжина больше не бросалась в глаза, все внимание теперь привлекала моя грудь, чересчур плотно обтянутая узкой майкой.
- Другой одежды нет? – Фыркнула, оттягивая тонкий материал двумя пальцами. В этой чувствую себя… неуютно.
Норин отвел глаза и попятился к двери.
- Ешь и спускайся.
Первое впечатление было верным. Суровый и немногословный.