— Здесь выход, — она с грустью на меня
посмотрела. — Не завидую я тебе.
— Почему это? — отвлекся я от своих
мыслей.
— Тебя поставили против опытного
бойца. Очень опытного. Ты, по сравнению с ним, ребёнок, — она
вздохнула и придвинулась ближе, прижимаясь к моему боку всем телом.
— Ладно, слушай. Он дерется с копьем и щитом, — зашептала, обдавая
жарким дыханием ухо. — Любит грязные приемы, а еще калечит. Не
ведись на его провокации и не думай, что он открывается случайно.
Понял?
— Ага, понял, — кивнул я и
почувствовал горячий язык, что лизнул мою ухо. Ее рука сжала мое
предплечье. — Если выживешь, за тобой должок. Ты должен будешь
постараться его отработать.
— Договорились, — улыбка сама расцвела
на лице, а рука сжала упругую плоть стражницы.
Прозвучал удар гонга. Ворота начали
открываться с легким скрипом петель. Этот мерзкий скрип точно
отпечатается в моей памяти на всю оставшуюся жизнь.
Желтый песок с красными пятнами
хрустит под ногами. Темные капли крови смотрелись на нем странно,
будто, художник, случайно разливший краски.
Толпа ревела, скандируя имя моего
противника. Кто-то выкрикивал оскорбления в мой адрес. Я не слушал
этих кровожадных тварей. Просто шел вперед, разглядывая
арену.
Мой противник шел вразвалочку, как
хозяин положения, держа шлем на сгибе локтя. Он приветствовал
скандирующих его имя зрителей. Уверенный в себе и своей
победе.
Захотелось стереть его улыбку с лица.
Убрать эту самоуверенность и увидеть в его глазах страх. Сердце
билось как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди. Кровь шумела в
ушах так, что я уже не слышал ничего вокруг.
Чтобы успокоиться, я остановился и
вдохнул полную грудь воздуха. Пахло песком, кровью и железом.
Выдохнул резко, опустошая грудь. Мурашки побежали от шеи к заднице,
и я вдруг зарычал на выдохе. От моего рыка даже трибуны
стихли.
Мужик стоял совсем близко. Он окинул
меня презрительным взглядом и глумливо улыбнулся, надевая
изысканный шлем в виде головы льва.
От такого пренебрежения у меня внутри
шевельнулась и стала только сильнее злоба, снова вытесняя
сомнения.
« — Ты не будешь так на меня смотреть!
Ты пожалеешь, как и все здесь!» — мысль эта родилась сама, пока я
стискивал шершавую рукоять меча, обмотанную кожей.
— Бо-ой! — завопила распорядительница,
а я вдруг подумал, что хочу увидеть ее, валяющуюся у моих
ног.