Его рот набросился на мой с испепеляющей страстью, и я за мгновение растеряла все разумные мысли. Мы целовались, как умалишённые, словно пытались врасти друг в друга. Впитаться, стать одним целым.
- Карина… - простонал Дима и всё же сделал то, чего я боялась.
Поднялся, понуждая меня встать на ноги и пошатнуться. Отошёл, повернулся спиной.
- Уходи, - велел сдавленным голосом.
- Но, - начала, сделав к нему шаг.
Ведь не могла мне примерещиться та страсть, с которой он жадно вторгался в мой рот своим языком.
- Уходи!
Голос Димы прозвучал горько-злым криком. Я скорее почувствовала, чем поняла - мне действительно нужно уйти. Ведь как бы я ни хотела остаться рядом с ним, это было невозможно.
Я металась по городу два часа, не зная, куда податься и как возвращаться в тот дом, что во мгновение ока стал для меня душной клеткой. Но, так или иначе, решение мною было принято - соберу самые необходимые вещи на первое время и уеду из-под отчего крова. Оставаться в том месте, где я была лишь разменной монетой, я не собиралась.
Когда вернулась домой, первое, что увидела - заплаканную маму. Она бросилась, было, ко мне, но ей преградил путь отец. Вот уж кого я не рассчитывала увидеть, так это его. Ни машины во дворе не имелось, ни привычки у папы приезжать из офиса раньше полуночи.
Первым порывом было сбежать куда глаза глядят, но, кажется, отец совсем не собирался вновь тащить меня куда бы то ни было и запирать.
- Мам! Всё в порядке? - обратилась я к родительнице, застывшей за спиной папы.
Она кивнула, но как-то неуверенно. А потом лицо её искривилось и она вновь расплакалась.
- Иди к себе! - велел ей отец, после чего повернулся ко мне: - А с тобой пойдём поговорим.
В тоне его мелькнули просящие нотки. Я сдержала язвительный ответ, потому что последнее, чего хотела, -вновь оказаться в плену своей комнаты. Поговорим, значит, поговорим. После я сделаю всё, чтобы уехать отсюда, но сначала мне нужно расспросить маму о том, что случилось.
Отец обозлился на неё за то, что позволила мне уехать утром? Вполне возможно.
- Пойдём, - кивнула папе, и он отступил, давая мне возможность пройти к его кабинету.
Едва за нами закрылась дверь, я вновь почувствовала себя так, словно находилась в тюрьме. К горлу подкатил противный спазм. Думала ли я ещё неделю назад, когда была преисполнена планов на будущее, что вот этим и закончится моя спокойная беззаботная жизнь?