Для лучшего эффекта сыворотку нужно было вводить новорожденным, максимум до полугода. Позже было бесполезно, организм уже ее не воспринимал. Для тех кто “опоздал”, оставался единственный выход – делать дорогостоящие пластические операции. Это, конечно, все равно было не то, внешность-то под стандарты худо-бедно подгоняли, а вот присущей “новым людям” грации и плавности движений не прибавлялось. Но все же, такие “исправленные” люди уже считались полноценными членами общества, в отличие от нас, уродцев.
Так вот, мои бабушка и дедушка, будучи потомственными врачами, засомневались в безобидности сыворотки и не стали вводить ее своей единственной дочери. Да еще и долгое время выступали против ее внедрения в обществе, впрочем безуспешно. Они оба рано ушли из жизни, не застав моего рождения, но заронив в голову моей матери идею борьбы против искусственной красоты.
Она даже создала общественную организацию, проповедующую ценность уникальности внешнего облика каждого человека, правда тоже недолго просуществовавшую. Но как раз в это время ей удалось увлечь своими идеями молодого парня из влиятельной и богатой семьи. Не знаю, хотел ли мой отец насолить за что-то своим родителям, или правда не на шутку увлекся экзотической, уже даже по тем временам, внешностью моей матери, но уже через неделю знакомства он сделал предложение бойкой сироте, а еще спустя месяц погиб, разбившись в аварии, так и не узнав,что у него будет дочь.
Теперь, конечно, сложно сказать, как бы сложилась жизнь моих родителей, если бы отец не погиб так рано. Возможно, в скором времени, он разочаровался бы в своей “нестандартной” спутнице, помирился с родителями и оставил нас. Возможно, у них и в самом деле была “великая любовь”, во что до сих пор свято верила моя мать. Мне тоже нравилось думать, что он обязательно позаботился бы обо мне, не оставил изгоем-дурнушкой без надежды на нормальную жизнь.
Мои дедушка и бабушка с папиной стороны так и не простили мою мать и не приняли меня, поэтому на них рассчитывать не приходилось. Мать после своего удачного, пусть и недолговечного замужества решила, что она и впрямь исключительная, уникальная и особенная. А отношений она больше никогда не заводила якобы в память об отце. Он, кстати, оставил ей внушительное наследство, да и от ее родителей ей остались неплохие сбережения, так что она могла позволить себе не работать.