Я продолжала дико смотреть на
то место, где только что шипел и кипел чай. Это сделала я? Или
мама, чтобы продемонстрировать свою силу? Наверное, первое. Мама
лишь нейтрализовала последствия.
Помолчав немного, она потянула
руки ко мне, но я не ответила на её жест.
— Это сделала я? — прошептала
я, чтобы убедиться наверняка. — Это всегда была
я?
Мама с сожалением опустила
голову. Значит, да.
— Потом, в школе, твою
направленность отточат. — Она продолжала произносить слова,
которые, судя по всему, подготовила заранее. — Ну или сломают, если
неправильно выберешь, а точнее не будешь слушать сердце.
Её пальцы сжались, впиваясь
ногтями в ладонь. Мама словно пожалела о том, что рассказывает мне
про магию. Или осознала, что мне было бы проще принять это, если бы
я знала всё с самого детства.
Я хотела спросить, как же мне
услышать своё сердце, но мама вновь пресекла мою попытку что-либо
сказать:
— Я не буду ничего говорить и
настаивать. Я видела, что происходит с людьми, которые выбрали
школу по настоянию родителей. — Она замолчала, зажавшись. И,
казалось, даже постарела.
— А ты? — спросила я. — Как
выбирала ты?
— Оно как-то само собой вышло,
— улыбнулась мама. — Я не уверена, что мой способ
подойдёт…
Я всплеснула руками и
раздражённо уронила их на колени. А затем ткнула в центр стола,
который несколько минут назад чуть не проело насквозь.
— Что, даже по вот этому
определить нельзя?
— Ты сейчас нестабильна, —
мягко проговорила мама. — Это нормально. Ты только что
созрела.
— И ничего не знаю, — прорычала
я.
— Ника… — Мама закрыла
глаза.
Чтобы успокоиться, я посчитала
от десяти до одного, смотря в окно на кружащиеся снежные хлопья.
Это помогло. И мама молчала, давая мне время заново принять себя.
Моя злость медленно уступала любопытству. Обвинить маму я всегда
успею, а вот узнать что-либо — навряд ли.
— И, каково это?
Губы мамы тронула улыбка
облегчения. Она почувствовала перемену в моём настроении и вместо
ответа провела рукой в воздухе, оставляя шлейф маленьких искорок.
Они затвердели прямо в воздухе и осыпались на стол, превращаясь в
прозрачные бусины.
— Я материалист, — объяснила
мама, но мне это мало что говорило.
— Это значит, что она может
создать любую вещь, хорошо её представив. — Голос Даши зазвенел в
воздухе. Он был несколько выше, чем обычно, но узнаваем.