Дальнейшие дни (сколько их было, я не
считал), слились в бесконечный кошмар, ожидание и муку: если
просыпался – мне было плохо, если засыпал – начинали сниться
кошмары моего или иного прошлого: огонь, пытки, грязь, просто сцены
погонь… Дрожа, я просыпался, чтобы снова уснуть, и так весь день и
всю ночь. Стыдно признаться, но даже ходил я в основном под
себя.
Периодически меня кормили и
поили; занималась этим та самая
«Шестая», впрочем, мне было в основном не до
того, чтобы её разглядывать. Могу сказать только то, что её
присутствие успокаивало; иногда она просто гладила меня по голове
своей тёплой и мягкой рукой; иногда читала какие-то мутные тексты,
что-то про прапредков, от которых, впрочем, становилось легче и
проще. Пару раз даже замечал, как она начинала светиться мягким,
зелёным светом.
Когда мне становилось особенно плохо, Шестая
ложилась ко мне в постель нагишом и обнимала. В такие моменты
становилось тепло, уютно, и я мягко погружался в спокойный сон без
кошмаров.
Пару раз даже удалось немного
поговорить.
– Шестая…
Тринадцатая – это я?
Это
было… ну, день на второй или третий (не считал их, повторюсь). Я
как раз сидел за столом, лицом к ней, и водил глазами как по моей
комнате, так и по ней, покуда Шестая, стоя ко мне спиной, меняла
постель, которую… которую я безбожно загадил. Хм… Мне кажется, или
с моей физиологией реально что-то не то? Потому что… ну… как это
сказать бы помягче так… ммм… у этого тела не было разделения на
«малую» и «большую» «проблему» – чаще они случались как-то… вместе.
Осматривать себя пытался, но мне было (да и есть, на тот момент)
весьма и весьма… в общем, меня посетил именитый японец с именем
«Комуто Хировато»-сан.
Шестая ненадолго оторвалась от своего
занятия, после чего выразительно посмотрела на меня.
Вообще, она очень красивая, реально вам
говорю. Волосы золотые, длинные, убранные в тугую косу, глаза
оттенка нежного сапфира, фигура тонкая, как… ммм… стебель молодой
берёзы, во! Одевалась неплотно, но эффектно: юбка длинная, из ткани
тёмно- зелёного цвета, слегка грубоватая, но, думаю, удобная,
сверху – то ли рубаха, то ли блуза более нежного зелёного оттенка,
поверх неё тёмно-коричневая накидка, на ногах простенькие башмаки
на деревянной подошве, грубо обитые кожей. В общем, по меркам
средневековья, девушка смотрелась простовато, но что-то внутреннее,
что ли, позволяло невольно любоваться ею, когда… ну хотя бы чуточку
отпускало.