На пол со звоном посыпались осколки, и я взял небольшой прибор,
похожий на термос с медными ножками.
– Да, это он! Втыкай в брюхо Нель! Живее!
Я быстро вернулся и с размаху засадил штыри в кожу, и в брюхе,
без какого-либо перерыва, словно баллон с воздухом
разгерметизировался, и тушу вспучило, как выброшенного на берег
кита, когда тот начинать гнить. Затрещала кожа, пойдя полосами
разрывов, брызнула кровь, но на этом всё и прекратилось, а я на
всякий случай отскочил к дальней стене, а то мало ли, взорвётся и
закидает кишками.
И даже не стал спрашивать, какого хрена происходит, потому как
череда событий бежала слишком быстро для вопросов.
– Не вскрылось! Руби! Только аккуратно!
– Так рубить, или аккуратно?! – выкрикнул я, сдерживая
ругань!
– Пустоту на тебя! – завизжала Моргана. – Руби, но
аккуратно!
Я сплюнул на пол, подхватил поудобнее топор, подошёл к телу и
стал делать мелкие зарубки на мясе. Оно влажно чвакало, а я ругался
на чём свет стоит:
– Всех вас в задницу! Тоже мне, на хрен, мясника нашли!
Огровская шкура держалась ещё добрый десяток секунд, а потом
разом, с противным хрустом пошла в стороны, оголяя мясо и всё, что
под ним.
Показался залитый кровью прозрачный пузырь, который натянулся
изнутри. А когда я увидел надавившие на него изнутри человеческие
ладони, подумал, что крыша поехала. А затем пузырь лопнул, и
изнутри с протяжным сиплым вдохом вынырнула, словно из проруби,
обнажённая девушка. Та самая, которую видел в коридоре. Она не
удержалась на ногах и упала на колени, судорожно хватаясь левой
рукой за края разодранного огровского брюха, а в правой зажимая
небольшой дрожащий пистолет матового белого цвета.
– Ни хрена себе, – только и смог выговорить я, потерявшись в
реальности.
Я стоял, пребывая в небольшом ступоре, не до конца веря в
произошедшее, а девушка быстро провела рукой по лицу, стирая с
мокрых растрёпанных волос смесь крови и какой-то слизи. Она резко
вдохнула и огляделась, пробежавшись взглядом по закрытой стене
оружейной комнаты.
Потом она согнулась пополам и закашлялась, прижимая руку с
пистолетом к животу. И только сейчас я заметил толстую серо-красную
пуповину, которая тянулась от середины её живота, где должен быть
пупок, к раскуроченной утробе огра.
– Живая, – донёсся из пустоты облегчённый голос Морганы.