Падать было невысоко, но всё равно отшиб ладони и колени о
плотный песок, который тут же обжёг меня не хуже раскалённой
сковороды. В такой духовке человек рискует превратиться в
обезвоженный труп за считаные часы, а если посолить, и того
быстрее.
Я торопливо оттолкнулся от песка, опираясь на спрятанные в
рукавах запястья, встал на колени, и также быстро, насколько
хватало сил, вскочил на ноги. При этом показалось, что я меньше
вешу.
Не успел опомниться и оглядеться, как рядом грузно приземлился
огр с жёлтыми косами и розовыми колечками. Если выживу, буду
называть громил именно ограми. Это если выживу, потому что в голове
в очередной раз мелькнули жирные сомнения.
Великан был тяжёл, и потому провалился песок по самую щиколотку,
а когда дюна под его немалым весом посыпалась, то упал на одно
колено, наклонился и упёрся кулаком, упрятанным в большую
тактическую перчатку. И огр придерживал свободной рукой своё
громоздкое оружие.
Неужто расстреляют?
Пришлось быстро заозираться, ища пути к отступлению. Но ничего
не находилось: глазу было попросту не за что зацепиться. Разве что
попытаться оббежать башню по кругу, в надежде найти какое-нибудь
укрытие.
Я развернулся и собрался кинуться прочь, но песок под ногами
преподнёс подлянку, посыпавшись в самый неподходящий момент, отчего
я чуть не упал, а в следующее мгновение здоровенная лапища,
ухватила меня за голень и поволокла назад.
– Пусти, твою мать, жиробасина долбаная! – завопил я и попытался
извернуться, чтоб пнуть. Не получилось. Вместо этого набрал песка
полный рот и нагрёб его под одежду, сильно обжёгшись.
Огр подтащил поближе, быстро перехватил за грудки, приподнял над
землёй и прижал к стене башни. И не просто прижал, а придавил всем
телом так, что ни шевельнуться, ни пискнуть. Оставалась только
дрыгаться и кашлять с набитым песчинками ртом.
– Кур, – басовито прошептал огр на самое ухо и зажал мне рот
рукой, чуть не выломав зубы. Я замычал и ещё раз дёрнулся, но с
таким же успехом можно было вырваться из лап киношного Халка.
– Кур, – чуть громче и злее, повторил великан. И только потом до
меня дошло, что он требует заткнуться.
А тем временем из входа в башню стали доноситься цоканья,
щёлканья и меняющие тональность гласные звуки, какими говорил
зелёный инопланетянин, но он сейчас был не один. Он с кем-то что-то
обсуждал. Я бегал глазами по лицу громилы, одновременно
прислушиваясь к звукам. Мозг работал на форсаже, слушая редкое и
тяжёлое дыхание огра, которое издавало протяжное «х-х-х-ф-ф-ф-ф»,
сопровождая мерное движение грудной клетки; пытаясь уловить в
разговоре зелёных инопланетян хоть какую-то логику. И нашёл её:
один говорил коротко и тихо, а второй цокал с нажимом, через силу
растягивая и без того долгие гласные в сухие дребезжащие звуки,
словно то был глубокий старик. Я не видел старых инопланетян, и
вряд ли отличу молодого от пожилого, но воображение подсказывало
именно это.