Да, вероятно, это гормоны. Я ведь беременная. От того чересчур впечатлительная.
Шатохин не в счет! Давно не в масть!
Я его ненавижу!
Внизу живота скапливается такое сильное жжение, что я неосознанно начинаю волноваться. Неужели что-то с ребенком? Потом и вовсе шальная мысль мелькает, что это малыш реагирует на своего отца.
Нет, я точно приближаюсь к тому периоду, во время которого перенасыщенная гормонами женщина глупеет. Только этого не хватало!
Я… Я просто в шоке. Не ожидала так рано увидеть Даню.
– Голодные? Обедать будете? – спрашивает Лиза.
И я, наконец, вспоминаю, что собиралась уходить.
– Всем пока! – выпаливаю и пулей несусь на выход.
Домой иду пешком. Шагаю неспешно, медленно втягивая солоноватый морской воздух и так же размеренно его выдыхая. Пытаюсь вытравить из себя мужской запах. Но он будто тяжелее остального воздуха. Провалился внутрь меня и с каждым новым вдохом лишь глубже пропитывает плоть.
Посреди улицы, в сорокаградусную жару, с кучей забот и проблем, я неожиданно осознаю, что впервые с той самой кошмарной ночи, которая наполнила меня жутким отвращением ко всему мужскому полу, испытываю возбуждение.
Быть такого не может!
Но я ведь знаю, как это ощущается. Ошибиться невозможно.
Мое взбесившееся сердце продолжает тарабанить. Учащенное дыхание срывается. Тело мелко подрагивает. Грудь сладко ноет. Низ живота жарко закручивается в тугую спираль.
Все это настолько удивительно для нынешней меня, что я попросту какое-то время пребываю в некотором трансе. Молча иду и пытаюсь осмыслить происходящее.
Посттравматический синдром после сексуального насилия – это чудовище, которое лишило меня сразу нескольких радостей жизни. Я упорно, но безуспешно борюсь с ним на протяжении месяца. И тут... Где же оно сейчас? Как пропустило эти яркие эмоции? Почему?
Голова кругом идет. В теле возникает слабость. Ознобом пробивает. Но на душе вдруг так тепло становится, так щекотно, так приятно… Я раскидываю руки и, не обращая внимания на отдыхающих и прохожих, начинаю вертеться. Когда безоблачное голубое небо размывается, просто меняю направление и вращаюсь уже против часовой стрелки.
– Мам? – зову громко с порога, едва попадаю в дом.
– Я на кухне!
Совсем неудивительно. Можно было бы и догадаться, просто во мне нетерпение горит. Ноги за ним не поспевают.