Он не
успел договорить, когда из фанзы на краю периметра оцепления
выскочил нервный китаец. Безумие в глазах и сжатая в руках бомба не
оставляли сомнений, что он задумал. Витте ждал помощи, но… Их
солдаты слишком увлеклись попытками показать себя перед великим
князем и Куропаткиным. Снайпер Макарова, что до этого так удачно их
прикрывал, тоже оставил позицию. Неужели все так глупо
кончится?
И в этот
момент вслед за китайцем выскочила какая-то девица. Еще одна
революционерка? Нет. Она подстрелила бомбиста, но и сама попала под
удар. Немного обидно. Раскаявшаяся убийца могла бы пригодиться ему
для продолжения партии, но… Она прижимала руки к животу. Рана
высокая, пятно крови растет быстро – похоже, без шансов. И тут с
соседней улицы, по которой к ним прорвался и прикрыл отряд
Макарова, вылетел и сам полковник.
Витте до
этого лично не видел этого героя войны, о котором уже начали ходить
слухи даже по столице. И вот… Растрепанный, засыпанный глиняной
крошкой от близкого взрыва – любой другой офицер на его месте
подошел бы к начальству и доложил о себе. Чтобы точно запомнили,
чтобы точно наградили. А этого вместо карьеры и будущего, кажется,
интересовало только одно.
–
Проверить раненых! Отсортировать! Доложить! – рявкнул он своим и
действительно, пока не подошли армейские врачи, лично занялся
осмотром.
***
Бой
заканчивается не тогда, когда затихает эхо последнего выстрела, а
только когда с земли поднимут и осмотрят последнего раненого. Для
нас, к счастью, операция прошла без потерь. Преимущество в огневой
мощи, которым мы не стеснялись пользоваться, позволило просто
уничтожить все попытки местных сопротивляться. Пара поверхностных
ранений у слишком дерзких и резвых не в счет. А вот у охраны
Куропаткина были и тяжелые. Я быстро осмотрел всех. Легких оставил
на месте, остальных прямо на генеральских повозках отправил в
госпиталь.
Единственный сложный случай, который нужно было
решать прямо на месте – это девушка, подстрелившая последнего
бомбиста. Ей достался осколок прямо в печень, и это, учитывая
местные реалии, верная смерть. Тут и операции такой не знают, точно
не в полевых условиях, а с резекцией печени и в моем времени не
стоит затягивать. Выход?.. Оставить все как есть. Я не бог, я
просто сделал свою работу, а теперь ради всего, что я хочу
изменить, стоило бы подойти к высокому начальству. Тем более я
чувствую, что те готовы говорить и слушать. Это так разумно, так
правильно, так очевидно…