Кажется, короткая полоса везения уже закончилась, а я влипла. Вопрос, во что?
***
— Майт, вот куда ты, спрашивается, вечно торопишься? — пробурчала, отпихивая в сторону надевшего на меня наручники офицера, высокая чернокожая иштийка. — Дождешься, что однажды на тебя накатают жалобу за сексуальные домогательства, а кэп только того и ждет. Вышвырнет тебя из Управления пинком под зад, будешь знать! Меня вы с собой для каких целей брали?
Иштийка собственноручно поправила на мне халат и туго затянула пояс. Сухо проинформировала:
— К сожалению, на данный момент, дана Гресси, я не могу предоставить вам возможность переодеться. Сначала наши специалисты должны обыскать номер. И только потом, и только в моем присутствии…
— Поняла, — проворчала я в ответ. Вся моя язвительность, столь нехарактерная, но откуда-то выскочившая из меня в критический момент, уже без следа испарилась. И я чувствовала себя в высшей степени неловко под пристальным, почти препарирующим взглядом офицера, которого иштийка назвала Майтом. — Тогда можно вас попросить, вернуть мне на голову полотенце? Волосы мокрые, холодно. Могу заболеть.
Вообще, я не была настолько уж хлипкой. Да и в номере было тепло, я успела выставить климат-контроль под себя. Но слишком уж мне было неуютно под раздевающим взглядом Майта, слишком много он успел увидеть, и слишком щедро меня одарила природа. Вергарки, к коим я и принадлежала, никогда не отличались худобой и изяществом, а я в «верхних девяносто», как говаривала моя напарница, землянка Тина, была одарена сверх всякой меры. Мне даже приходилось носить специальное белье, чтобы, когда я бывала на службе, мужчины-клиенты не отвлекались от почтовых операций, глазея на мой бюст. В ванной, естественно, я отмокала без белья, а потом впопыхах схватила слишком большой для меня мужской вариант банного халата. Вот Майт, будь он неладен, и успел меня разглядеть. А теперь косится в мою сторону с явно гастрономическим интересом.
Иштянка подвела меня к дивану, стоящему почти посредине гостиной-холла моего номера, и помогла на него сесть, заботливо поправив на груди проклятый халат. Подозреваю, что ее заботливость была продиктована не предупредительностью по отношению ко мне, а заботой о нравственном облике офицеров мужского пола. Последние перетряхивали мои вещи, которые я успела разложить, не забывая косить в мою сторону заинтересованными взглядами. Поймав парочку таких, я поморщилась, представив, как один из этих озабоченных роется в моем белье. Нет, я точно выставлю отелю претензии после того, как этот фарс завершится и эсбэшники передо мной извинятся за допущенную ошибку! Не сервис, а бардак какой-то! А еще говорят, что худшее в империи обслуживание именно в почтовой службе! Да у нас в жизни такого беспредела не было!