И мы в обнимку летим обратно к мостовой!
Хр-р-русть!
Движение резко обрывается на уровне окон второго этажа.
Отбегался, рогатый!
Вид брусчатки подо мною начисто отбивает желание прыгать с такой
высоты. Но и раскачиваться здесь, вцепившись в труп монстра, нет
никакого желания. И как быть?
К счастью, навес над входом в трактир прямо под ногами.
«Змеиная жила» исчезает, а я, с грацией летящего булыжника,
приземлюсь на гулкую стальную поверхность.
Мёртвое тело пролетает мимо, шлёпаясь на раздолбанную
мостовую.
Сам виноват, нечего было её уродовать.
Спрыгиваю рядом — и обнаруживаю неподалёку Глеба, ошарашенно
взирающего на мою вечернюю гимнастику.
— Что это было? — с усилием выдавливает он мучающий и меня
вопрос.
— Понятия не имею, — отвечаю, ни капли не кривя душой. — Но
предположу, что «напиться до чертей» выглядит именно так.
Труп меж тем теряет всякие потусторонние черты, превращаясь в
прежнего мерзко воняющего, но вполне человекообразного громилу.
Дружков его рядом не наблюдается: видимо, вмиг протрезвели и
умчались, сверкая пятками.
Что мы имеем в итоге? А имеем мы остывающий труп, ставший
таковым при сомнительных обстоятельствах. И мутного дворянина,
которому дебошир был передан разъярённым, но живым.
Просто образцовый первый день в новом мире, Кирос! Хотел как
лучше, а вышло как всегда… Думай теперь, как вместо Изнанки в
тюрьму не угодить!
Шестерёнки в голове, щёлкая, встают в нужное положение. Наглость
— второе счастье, правильно?
— Полиция уже едет сюда, — сообщает парень, хватаясь за голову.
— Они нам ни за что не поверят.
Не «тебе». «Нам». Разделил ответственность на обоих
участников.
Ещё и вернулся на подмогу, хотя мог спокойно спрятаться в
трактире.
Неплохо для вчерашнего студента.
— Отчего же? — усмехаюсь. — Потерявший человеческий облик
пьянчуга напал на прохожих и в приступе ярости упал, сломав шею о
крыльцо, — подмигиваю обалдевшему Глебу. — Такое случается сплошь и
рядом, ничего необычного.
— Но…
Понижаю голос и произношу веско, глядя парню прямо в глаза:
— Будем болтать про превращение — и сами проведём ночь в
участке. А последующие пару лет — в дурке. Расскажи я тебе такое
час назад — кем бы ты меня посчитал?
Глеб хмурится, соображая. И медленно кивает.
Дружески хлопаю его по плечу.
— Значит, решено, — указываю на лежащее в грязи тело. —
Присмотри за ним, чтоб не ушёл. Заодно с полицией побеседуешь: у
тебя явный талант к ведению переговоров. А я пойду с трактирщиком
договорюсь, чтобы шума лишнего не поднимал.