Но достаточно, чтобы понимать — там выход. И нас там ждут,
причём отнюдь не с чаем и пряниками.
Впереди слышится возня и топот, грохает о землю что-то тяжёлое.
А затем раздаётся человеческий голос, от звуков которого лицо
Глеба, теперь уже различимое в полумраке, искажает ярость:
— Ну чё, делаем ставки! Как долго господин портальщик будет
оттаивать?
Едва успеваю схватить напарника, чтобы тот не рванул навстречу
верной гибели. Прижимаю палец к губам, чтобы не вздумал
возмутиться.
— Они уверены, что ты один и беспомощен, — показываю на его
арбалет. — Отходим назад, к месту обвала. По моей команде
стараешься выбить крайнего слева. А дальше — дело за мной. Устроим
показательную порку этим идиотам.
А как их ещё называть, если прут без света на магическое зарево
в тёмную пещеру, не допуская даже мысли о том, что жертва
ускользнула из ловушки и жаждет мести?
Отходим вдоль стены назад, стараясь не споткнуться и не потерять
из вида места, куда плюхнулся морозный снаряд. Вот бы эту
артиллерию конфисковать в пользу пары всеми гонимых
авантюристов!
Эти болваны же всё равно её применяют из рук вон плохо.
Голоса всё ближе, а силуэты всё заметнее.
— Не, полчаса много, — теперь слышно даже, о чём они говорят. —
Десять минут — и оттает наша снегурка.
— Да какой десять, вон как шарахнуло! Двадцать, говорю тебе. На
полтинник забьёмся?
До нас доносится звук плевка и смачный шлепок ладоней друг о
друга. Зря вы так, господа разбойники.
В выигрыше всё равно будем мы.
Когда приветственному комитету остаётся до ледяного пятна на
полу не больше пары шагов, подаю Глебу сигнал.
И тут же болт отбрасывает к стене одного из застигнутых врасплох
ротозеев. Ответом служит отборная ругань и хрип безрезультатно
пытающегося подняться головореза.
Пока оставшиеся бестолково орут и силятся разглядеть в темноте
нападающего, в дело вступаю я. Хлыст с раскрытой пастью на конце
стрелой несётся к ближайшему бандиту, впиваясь в шею.
Рывок — и он, зажимая разорванную артерию, валится наземь.
Следующий!
Вьющаяся плеть возвратным движением захлёстывает ещё одного за
ногу и тащит к нам. Он извивается, пытаясь вывернуться из
захвата.
Подскакиваю вплотную, ослепляя противника перстнем. И бью
трепыхающегося бандита рукоятью хлыста в висок.
— Полежи-ка смирно!
Тот наконец затихает, а я рывком бросаюсь к оставшимся двоим,
раскручивая «Жилу» над головой.