Вскоре три самых крепких боровика и несколько лисичек были прикопаны неподалеку. Завтра днем по-любому кто-нибудь притащит грибочков из ближайшего леса, тогда и нужные подсунем.
А сейчас – спать. Столько времени и сил угрохано на подготовку, сколько надежд возложено на грядущее могущество, и вот наконец этот момент настал! Завтра все начинается. А когда закончится…
Дождь, ввалившийся накануне вечером без стука, оказался не только дурно воспитанным, но и злокозненным. Мало ему, похоже, что слякоть и мокредь вокруг развел, так он еще и плохо выстиранное облачное одеяло с собой приволок.
И утро получилось унылым, блеклым, пасмурным. Осенним таким, противным.
– Бр-р-р, гадость какая! – Путырчик, зябко поеживаясь, закрыл за собой дверь избушки. – Вчера же еще так тепло было, я и выскочил в одной майке…
– Венечка, ну зачем же ты врешь, – Лена мрачно рассматривала в маленьком зеркальце свое несколько деформированное после сна лицо. – Мало того, что ты оказался жутким храпуном, так ты еще и брехун. Одного не пойму – где в этом тощем теле размещается механизм столь мощного рева? Или это кости резонируют?
– Нет, ну ни фига ж себе! – Архивариус от возмущения захлебнулся словами, пару секунд невнятно булькал. Потом на поверхность снова всплыли относительно связные фразы: – Это с какого перепугу я брехун?! Когда я брехал?!
– Да только что, – Осенева попыталась разгладить вмятину на щеке, оставленную спальным мешком, но, смирившись с неизбежным, позволила организму справляться с последствиями плохого сна самостоятельно. – Нагло заявил, что на улицу в одной майке ходил.
– А что, нет, что ли? – импульсивный Венечка от возмущения аж подпрыгнул, затем вцепился в край своей и без того растянутой тишотки и затряс им (краем). – Это что, по-твоему, свитер? Пальто? Шуба?
– Майка.
– И почему я тогда брехун?
– Так на тебе ведь еще и портки есть, – ехидно сообщила Лена. – А было бы забавно, если бы ты до ветру голопопым бегал.
– Размечталась, – буркнул Путырчик, вытаскивая из рюкзака свитер. – Народ, там, на воле, сейчас архигадко, сколько нам до отъезда дней осталось?
– Да всего три, – усмехнулся Вадим. – Выдержишь, незабудка ты наша хрупкая?
– Сам ты незабудка! – Путырчик швырнул в приятеля комком непонятного происхождения. – Можно подумать, ты любишь серую осеннюю гнусь. А под мелким моросящим дождичком мокнуть – чистый кайф!