— Это ничего не значит, — огрызнулся Тристан. Тонкие ноздри его носа дрогнули, девушка в страхе вскрикнула, поняв, что инквизитор к ней принюхивается в полутьме. Как зверь; как хищник; как волк; как чудовище. — Что у вас за духи? С феромонами?
— Что?..
— Духи, я сказал. Что у вас за духи?
Инквизитор приблизился к девушке максимально, его нос почти касался ее подрагивающей шеи. Девушка дышала какими-то редкими испуганными всхлипами, и инквизитор тихо, очень страшно рассмеялся.
— Святая, невинная наивность, — с коварством змея-искусителя прошептал он. В его голосе слышалась улыбка, но от этого не становилось менее страшно. — Вы думали, после суккуба я расслаблюсь и поддамся на ваши нехитрые чары? На духи с феромонами?
— Я не пользуюсь такими! — взвизгнула девушка, когда она ощутила на своей коже прикосновение. Легкое касание губ; может, нечаянное, может, карету сильнее качнуло, и инквизитор ее просто задел, но ей показалось — он впился в ее шею зубами и вырвал кусок плоти. В парнике она сжала покрепче ворот на платье, внезапно ощутив себя голой. Казалось, инквизитор изучал ее всю, каждый клочок кожи, и это было не только нескромно и стыдно, но еще и пугающе. Девушка чувствовала себя абсолютно беззащитной, и, как бы она не прикрывалась, ничто не помогало вернуть ей уверенность в себе.
— Откуда вы знали, что я там заперт с суккубом? Ваши действия, ваша дерзость — все говорит о том, что вы надеялись, что суккуб меня ослабит, а вы, благодаря своей молодости, красоте и дерзости возьмете меня, тепленького, и будете вить из меня веревки, спрашивая что угодно и подбивая на… назовем это должностным преступлением. Вы же хотели, чтобы я отказался от мысли преследовать виновного, так? Кто вам сказал о суккубе?
Тристан чуть отодвинулся от девушки, с улыбкой заглянул ей в глаза и внезапно провел рукой по ее щеке. Тыльной стороной.
Взгляд его не сулил ничего хорошего.
На миг девушке почудились костры святой инквизиции, вспыхнувшие в его красных глазах, и она ощутила ужас жертвы, вздернутой на дыбу. Инквизитор своими тонкими пальцами задумчиво обводил овал ее лица, прислушиваясь к дрожи своей жертвы, в последний раз глядел на ее нетронутую красоту, и раздумывал, что бы такого сотворить с нею, как искалечить, как изуродовать, чтоб выбить нужную ему информацию.