— Может, Ершов перестраховывается? — спросил Рома, когда сели в
машину. — Я не слишком хочу уезжать. Ещё с удовольствием побыл бы
здесь несколько дней.
— Я бы тоже, Рома, но рисковать не собираюсь. В медовый месяц
поедем путешествовать. — Ответил я ему, а Лариса кивнула,
подтверждая мои слова. — И сейчас я буду звонить старшему пилоту.
Нашего самолёта в Париже нет, так что, вполне возможно, мы и
проведём здесь дополнительные пару дней, пока дождёмся, когда нас
заберут. А то и вовсе на поезде поедем, если уж совсем ничего в
ближайшее время с коридором сделать будет нельзя.
Я достал телефон, но, прежде чем набрал номер, трубка у меня в
руке зазвонила. Посмотрев на номер, я ощутил укол беспокойства.
Меня вообще в последние дни не отпускало плохое предчувствие.
— Я слушаю, папа, — быстро ответил я. Громкую связь не
активировал, всё-таки ехали мы не на своей клановой машине.
— Рома рядом с тобой? — голос отца звучал глухо, и я
почувствовал, что беспокойство усилилось.
— Да, что случилось? — быстро спросил я.
— Я сейчас в самолёте, и мы попали в воздушную яму, поэтому буду
краток, чтобы не прерываться. — Отец плохо переносил самолёты,
поэтому мука в его голосе была вполне обоснована. — Скоро я буду у
вас. Встретьте меня в аэропорту. Надеюсь, у вас приличный номер и
мы сможем все вместе разместиться.
— Эм, — протянул я, глядя при этом на Ольгу. Похоже, ночевать в
одной постели мы больше не будем. — Да, номер большой, и мы вполне
поместимся, — ответил я обречённо, и тут же встрепенулся. — А зачем
ты едешь к нам?
— Верн сказал, что задницей чувствует неприятности, и
порекомендовал мне быть пока рядом с вами. — Он замолчал, а потом
быстро добавил. — Особенно, рядом с Ромкой. Я не знаю, связано это
с тем, что произошло с ним на алтаре, но… — Он снова замолчал. На
этот раз он молчал долго, а затем глухо проговорил. — Андрей,
придумай, куда ваши девочки смогут сходить сегодня вечером. Нам с
вами нужно серьёзно поговорить. Уж лучше вы услышите кое-что от
меня, чем вас просветит эта сука — Кара.
— Папа…
— Я буду в аэропорту через три часа, скоро увидимся, — и он
отключился.
— Что случилось? — Рома выглядел встревоженным.
— Я не знаю, — покачав головой, я прислонил телефон к губам и
принялся смотреть в окно. — Не знаю, Рома, но мне это ни черта не
нравится. Да, отец через три часа будет здесь, и нам желательно его
встретить. Думаю, что мы с тобой будем спать сегодня вдвоём на
диване в гостиной. Ну а вам придётся делить одну комнату и кровать,
— сказал я вспыхнувшим девушкам и снова повернулся к окну. Чёртовы
безликие. Ну что им спокойно не живётся? Это был риторический
вопрос. Меня же сейчас больше волновал другой: о чём отец хочет с
нами поговорить, и почему это так секретно?