Он собирал осколки тарелок у ее ног. У миниатюрных ступней с изящными пальчиками. Снизу открывался такой обзор… Округлые коленки, гладкие бедра без намека на рыхлость. Вот бы скользнуть рукой туда, между ними. Чуть выше. А может, она сознательно дразнит его? Может, это такой русский флирт, бессмысленный и беспощадный?
Так или иначе, разборки Серкан решил отложить на потом. На тот момент, когда они окажутся наедине, и рядом не будет толпы туристов, которых она сможет позвать на помощь. И уж тогда Серкан покажет ей, что бывает с теми, кто решился его дразнить. И расскажет, с кем именно она имеет дело.
Но все снова вышло из-под контроля. Тот поцелуй… Даже теперь, стоя у бассейна, Серкан ощущал вкус ее мягких губ, влажную гибкость язычка, податливую упругость тела. И внутри поднималось что-то темное, первобытное. Звериные инстинкты, неподвластные разуму.
Он вспоминал, какая ненависть и какое презрение плескались в ее глазах, когда она отталкивала его. И это после того, как сама же чуть не отдалась ему прямо там, в лифте! Она явно хотела его, в этом Серкан ошибиться не мог. И он почти не сомневался, что они поднимутся в ее номер, займутся сексом, — и он избавится, наконец, от этого мучительного наваждения. Каждый получит то, что хотел: она — впечатления на память об отдыхе, он — долгожданную разрядку. И тогда она перестанет быть таким вожделенным запретным плодом. Насытившись ее прелестями, он навсегда оставит эту безумную жажду в прошлом.
Как бы не так! Она отшила его, оскорбила, приняв за альфонса. Его! Серкана Озтюрка! Вот уж воистину: с больной головы на здоровую! Сама призналась, что спит с мужчинами исключительно ради денег, — пусть и больших, — а других любителей наживы, видите ли, презирает. Грязновато как-то белое пальто, нет?
И Серкан сделал то, о чем теперь жалел. Как бы ему ни хотелось реванша, как бы ни кипела горячая турецкая кровь, он должен был забыть о ней в ту же секунду. И уж точно не оставлять ее здесь, в отеле, прямо у себя под носом. Он не должен был издеваться над ней у себя в кабинете, и вовсе не из-за высоких моральных принципов. Какие принципы могут быть, когда имеешь дело с содержанкой? Или, — выражаясь проще, — с проституткой? Никаких. Вот только издевательство это вышло боком самому Серкану. Он хотел поставить на место ее, а в результате сделал хуже себе. Когда она стояла перед ним на коленях… Когда он ощутил эту власть над ней, пусть и мнимую, пусть и знал, что она паясничает, лишь бы получить работу… Желания сильнее Серкан не испытывал еще ни разу.