А этот придурок мог бы и остановить меня, чтобы избежать неловкой ситуации. Но нет, он прислонился к дверному косяку и молча наблюдал за мной, пока я не развернулась к ведру, чтобы сполоснуть тряпку. Какой шок я тогда испытала!
Поскользнувшись на мокром участке, я кое-как удержалась на ногах. Этот даже не пошевелился! Даже рефлекторно не дернулся в мою сторону, чтобы помочь. Ну что за человек?
Силой сдернув наушники, я чуть не зашипела от боли. Кажется, я оставила на ободке пучок своих волос.
- Извини, я... - я не знала, что сказать. Я без спроса взяла его вещи.
Он подошел ко мне близко и встал, возвышаясь надо мной. Было страшно поднимать на него голову, поэтому я пялилась на черное пятно его футболки. Протянула наушники, почти зажмурившись. Ох, сейчас наорет или опять оплеуху треснет...
- Чего трясешься? - хмыкнул он. - Я не ем юных девиц.
Пока я, широко открыв глаза, лихорадочно думала, что ему ответить, он наклонился к моему уху, обдавая горячим дыханием.
- Пока они не подрастают...
Меня словно ошпарило от его низкого вкрадчивого голоса. И в этой короткой и безобидной фразе я услышала совсем недобрый контекст. Вся моя кожа покрылась мурашками, а щеки предательски алели еще с тех пор, как я увидела его в дверном косяке. Мне казалось, еще пара секунд, и я точно грохнусь в обморок от страха. Скосив глаза, я увидела кое-что похуже.
В своей руке он держал мой выбившийся из косы огненно-рыжий локон, с отстраненным любопытством поглаживая его блестящую поверхность. Рука, удерживающая его наушники, затряслась в бешеном треморе. Опустив обе руки, я поспешила спрятать их в просторном подоле серого платья.
- Боже, не упади замертво, - он закатил глаза и бросил мой локон. - Это просто неудачная шутка.
- Угу... - невнятно пробормотала я, не смея шевелиться.
Он все еще смотрел на меня, о чем-то думая. Внимательный взгляд темно-зеленых глаз ощупывал с ног до головы, но, наперекор его словам, не было в этом взгляде чего-то плохого. Теперь не было. Казалось, он просто пытался осмыслить что-то. Ну по крайней мере, мой страх на время отступил.
- Оставь себе, - наконец, сказал он, кивнув на наушники и плеер.
- Нет, что ты! - я округлила глаза. - Я не могу принять такой... подарок. Это совсем лишнее.
Ничего себе! Он хочет отдать мне его просто так?! Или это... просто жалость? Нас ведь многие жалели в поселке, обзывая родителей безумными сектантами.