– Что? – Гордон давно не использовал латынь и стал забывать язык прадедов.
Ноннель не стала переводить Гордону сказанного, а лишь улыбнулась.
– Выбор у тебя был. Выбрала то, что имеешь. Какие ко мне вопросы? – обидевшись на тонкое оскорбление, изрек Велианд.
– Когда покинешь Кселон?
– Я пока не отыскал источник энергии. И ты не хочешь помочь ускорить процесс.
– Ты себя слышишь?
– Где энергия? Откуда кселонцы качали энергию?
– Ищи, – улыбнулась Ноннель и постояв с полминуты глядя в самое нутро захватчика, повернулась, чтобы вернуться в наполненный трясущимися от страха нормалями нижний город.
– Не найду, уничтожу все, – кинул вслед хранительницы знаний Гордон.
– Не сможешь.
– Ты уверенна, что моей власти не хватит сломить тебя? Возраст уже надломил. Мне осталось только завершить его дело.
– Боюсь, что мы с тобой оба надломлены до предела и ни одному из нас не устоять в борьбе.
– Меня есть, кому поддержать. Тебя – нет.
Бравировать перед заклятым врагом поддержкой дочери и зятя было не столько наивно, сколько небезопасно для последних. Ноннель пришлось смолчать. Не ускоряя шаг, пожилая женщина направилась к черте нижнего города, вырисовывавшейся на горизонте обветшалыми крышами одноэтажных зданий. Каждый раз возвращаясь домой, она чувствовала себя счастливой и в тоже время встревоженной: она не знала, когда его покинет навеки.
В крыло собственного дома, выделенное под секретариат, глава Сенатской Двадцатки вошел не в духе. Помощники, в функции которых вменялось большей частью быть услужливыми, чем полезными поспешили убраться в сторону, освободив коридор для седовласого правителя. На ходу он кинул замешкавшемуся помощнику писаря, чтобы тот немедленно последовал за ним в зал для совещаний.
Расположившись в кресле, Гордон принялся диктовать текст нового указа.
– Запретить нормалям использование латыни. Общение на старокселонском должно быть сведено до минимума. То есть исключительно на территории дома. В общественных местах допустимо разговаривать только на новокселонском. С целью устранения угрозы государственного переворота обыскать дома нижнего города и изъять любые письменные носители знаний, будь то даже дневник. На любом языке. Произвести обыски в два этапа, между ними оставляя интервал в неделю. Дома нормалей, не владеющих новокселонским наречием помечать красной краской. Нормали, не прошедшие экзамен на знание государственного наречия обязаны выплатить штраф в размере квартального дохода и пройти обучение новокселонскому наречию.