— А как же любовь, Ритусь? — опешил Толик.
— Одной любовью сыт не будешь, — беспечно ответила девушка. — С милым рай в шалаше хорош только в грезах наивных дурочек. А я хочу жить во дворце, Толь. Я достойна этого!
— И в чем же твое достоинство? — разочарованно скривившись, поинтересовался художник. — В твоей красоте?
— А хоть бы и в ней! — недовольно фыркнула Рита.
— Да, — протянул Толик и, грустно усмехнувшись, покачал головой.
— Что да?! — зло прошипела девушка. — Зачем вам нужна семья, дети? Вот тебе они зачем? Ты малюешь свои картины, уходя в себя на неделю, а то и больше. А мне что делать? Воспитывать спиногрызов, драить пол и кашеварить? Нет уж, увольте! Не хочу! Ни детей, ни пол, ни мужа! Не хочу!!!
Анатолий смотрел на девушку, которую любил, и с ужасом понимал, что все его чувства были настолько слепы, что он восхищался оболочкой, как истинный художник, не рассмотрев настоящую натуру любимой.
— Ты — стрекоза, — печально изрек мужчина. — Настоящая, из басни Крылова. Вот только лето твое, Ритусь, к концу подходит. Тебе уже тридцать один, а ты все беспечно порхаешь, как в двадцать лет. Дальше что, Рит?
— Что же заладили: дальше что, тебе уже тридцать один! — зло передразнила Марго художника. — Ну и что! Вот такая жизнь у меня! Обзаведусь на старости лет кошаками и буду дальше радоваться жизнью! А может уеду куда-нибудь на край света, чтобы наслаждаться старостью. Я не хочу как у всех. Я хочу как у меня!!! Не хочу пахать в школе, выслушивая дебильные претензии родителей учеников. Да я вообще пахать не хочу, Толь. Я жить хочу, наслаждаясь каждым мгновением, порхая, словно упомянутая тобой стрекоза. И что будет дальше — время покажет!!!
И громко хлопнув дверью, Марго ушла в весеннюю ветреную ночь.
Грустно усмехнувшись, девушка достала из пачки еще сигарету, чиркнула зажигалкой, прикуривая, и продолжила смотреть на темную воду Москва-реки.
Пусть она и была беспечна, взбалмошна, тщеславна, горделива, похотлива, алчна, но это ее выбор. Пусть все они и правы в том, что такая жизнь ни к чему хорошему не приведет, но то, какую судьбу для нее хотят близкие и родные, ее не устраивает.
Глубоко затянувшись и выпустив дым, высоко подняв голову, девушка думала о маме. Когда умер отец, Маргарите было двенадцать лет, брату шестнадцать, и мама уперлась, чтобы ни сын, ни дочь ни в чем не нуждались. Женщина работала учителем математики в обычной столичной школе. Чтобы обеспечить своих детей, она, кроме основной работы, занималась репетиторством. Учеников было много, и мама изматывалась настолько, что засыпала буквально на ходу.