– Ах, как вы пра-авы! Я как раз хотела напомнить эту проповедь. Лу пришлось тяжеленько, с ее ног… внешностью, но она терпела…
– И ее терпенье было гордым.
– Как вы все па-анимаете!
– Не забывайте, я путешествовала с госпожой Арамона. И я, как мать военных, имею некоторое представление о капитане Арамона.
– Похотливый скот! Мужлан!
– Мне очень жаль Луизу, – тихо и в самом деле искренне сказала Арлетта. – Ее молодость, ее надежды…
– Да ни на что она не надеялась, куда ей! С такой ро… Луиза удалась в господина Креденьи, он ей и добыл жениха. Не лучшего, я так прямо и сказала.
Пора было смущаться, Арлетта смутилась и сменила тему.
– Вы не встречали маркграфа Бергмарк? – быстро, пожалуй, даже торопливо, спросила она.
– Откуда? Он же сейчас сюда ни за что не поедет! Тут же эта фи…
– Урфрида, – шелковым голосом перебила графиня Савиньяк. – Урожденная герцогиня Ноймаринен предпочла вернуться к родителям, и я ей очень сочувствую. Конечно, ее появление расстроит тех матерей, у кого дочери на выданье.
– Х-ха, – почти тявкнула собеседница. – Гогенлоэ.
– Простите, не при слугах!
– Дра-агая.
Фарнский кудесник прислал лимонное желе, посыпанные корицей заварные пирожные, печеные яблоки под взбитыми сливками, мед, орехи и три вида сыра. Он принял в расчет локоны и кружева и позорно проиграл – гостья пристроилась к сыру. Графиня Креденьи хватала насаженные на серебряные шпажки кусочки и, отставив пальчик, отправляла в ротик, не забывая поносить Гогенлоэ, которых ненавидела даже сильнее, чем булочника-лигиста. Еще бы, ведь того уже повесили, а гнусные родственники имели наглость жить, претендовать на наследство и при этом воротить от Аглаи свои острые носы.
– В армии служат не самые утонченные люди, – улыбнулась Арлетта, – а я провела жизнь среди военных. Они полагают, что некоторые носы созданы, чтобы клевать, прошу прощения, конские яблоки.
– Уж-жасно, – просияла Аглая и понеслась дальше. Дра-агая графиня Савиньяк узнала, что бывший геренций лезет из кожи вон, чтобы удержать должность, и Рудольф принял его сторону. Гогенлоэ воспрял, но возвращение и победы принятого в доме Аглаи Кредон регента выбили старого урода из колеи. Сперва в споре за наследство Креденьи геренций поддерживал зятя, а теперь виляет и юлит. Кроме того, он хочет получить опекунство над внучками, которых забрал из Бергмарк якобы из жалости. Только на самом деле внучки ему нужны, чтобы подгрести под себя хотя бы часть состояния Манриков, благо прибрать к рукам нажитое бывшим тессорием охотников хватает. И самый шустрый – наследник Дораков: прискакал сперва в Ноймар, а потом в Старую Придду, да еще и сестрицу притащил, а та, между прочим, ведет себя непристойно.