Савельев выбежал на улицу. Впервые в жизни его накрыла эйфория после успешной операции.[8]
Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.
Анатолий смотрел в темное небо. Эйфория немного отошла. Начались мысли о том, как там дела у ребят во дворце Амина. Или, может быть, вспоминал о жене, с которой даже не удалось проститься – улетали в Афганистан прямо с базы.
Раздался взрыв. Савельев упал на землю и пригнул голову. Снова наступила тишина. Приподнялся, осмотрелся.
Снаряд попал в БМД, которая подтянулась к штабу и стояла у входа. Возле неё лежал солдат. Анатолий Николаевич кинулся к нему. Из штаба выбежали десантники и тоже бросились на помощь.
– Держи голову, голову держи! – кричал Савельев.
Вдвоем с подоспевшим бойцом они тащили молодого мальчишку.
– Он мертвый. Кладем его, – сказал десантник, с которым тащили парня, и положил его плечи и голову на землю.
– Подожди, может, выживет, понесли, понесли! – не хотел сдаваться Савельев, держа паренька за ноги.
– Умер. Сердце не бьется, – сказал боец, склонившись над трупом.
Анатолий Николаевич медленно опустил ноги парня. Покойного накрыли курткой.
Савельев стоял и смотрел на тело. Взгляд упал на книжицу, что валялась рядом.
– Подожди, он что-то обронил, – сказал Савельев.
Нагнулся, поднял. Комсомольский билет. Открыл его. От крови нельзя было прочитать имя солдата. И только фотография осталась незапачканной. С нее смотрел белокурый мальчик и улыбался.
Первая смерть не забывается. Никогда.
31 декабря Анатолия Николаевича Савельева ждали дома к новогоднему столу. Когда раздался звонок, Наталья Михайловна побежала открывать дверь.
Но на пороге квартиры возникли незнакомые люди. – Здравствуйте. Старший лейтенант Савельев задерживается в командировке, – сказал один из них.
– Что это за командировка такая? К новогодней ночи не вернётся? – нервно спросила жена.
– К новогодней – нет. Вернётся в апреле, наверное, – ответили незнакомцы. – Вам от него письмо.
Писать из Афганистана запрещалось. Но накануне Нового года кто-то согласился отвезти в Москву короткую записку. Времени было пять минут, торопились на вылет. Савельев судорожно начал бегать в поисках клочка бумаги. Но какая там бумага – жили в голых бараках. Вдруг он вспомнил – в сумке есть новая рубашка, которую засунула жена, а значит – есть упаковочная картонка.