Так я знала, кто с кем спит, кто должен с кем спать, и кто вообще не должен ничего. Картина странная, но местами забавная. Особенно часто все упоминали некого Гауфа. Даже имени нет. Просто Гауф. Немец, что ли?
Так вот он спит много с кем, бегает от местной королевы красоты, что пытается охомутать его. Ко мне та не ходит. Там, говорят, электроэпиляцией еще лет в пятнадцать все убрано. Эх-х-х. Такой клиент пропал!
Задумалась. Нет, денег у меня порядком. Нам с Томкой на жизнь хватало. Плюс бабушкина пенсия, какая-никакая, на коммуналку как раз. Но все время хочется чего-то большего.
Внутри такое странное чувство разрасталось, что… Зажмурилась, ка-а-ак замечталась, да ка-а-ак вытащила из закромов заветное. А потом услышала бульканье. А нет, это не чувство. Это у меня воск закипел. Да ну, нафиг! Хорош мечтать, Рвач. А то так материал запортишь.
Тоже мне, мечтательница восьмидесятого уровня нашлась. Давно пора за голову взяться да отучиться на тот же лазер. Опасно так сидеть и ждать у моря погоды. Сейчас сезон кончится, а дальше что?
Дальше наступит осень. До нее совсем недолго осталось. Интересно, а этот несчастный, что проспорил, как утепляться будет? Надо ему, что ли, за храбрость трусы с начесом теперь подарить. Ха…
Милане, что ли, идею подкинуть или самой попробовать рассмешить… Задумалась. Лезть со своим уставом в мажорский огород опасно. Можно огрести по самое не балуйся.
Нет, все же надо просто выполнить свою работу и не отсвечивать. У меня из той тусовки девочек десять ходят, и сарафанят еще на всю округу. Я такой поток потерять не могу.
Зазвонил телефон. Покосилась. Небось, Тома опять про ролики эти дурацкие. Всю голову уже мне пробила. Да я десять раз пожалела уже, что согласилась ее отвести на роллердром тогда.
Мало того, что утаскивала с дикими криками, так еще теперь и сестренка грезила очередным увлечением. Ну, хорошо, не сноуборд, тот целое состояние стоит. Хотя если б/ушный купить…
Решительно оборвала себя на этом месте. Потянулась за телефоном и, не глядя, ответила:
— Да?
— Девушка, у вас такой сексуальный голос, что я готов подставить вам любую часть тела для экзекуции. Вы готовы сделать мне больно?
Я аж шпатель выронила от изумления. Голос в трубке был низким и бархатистым, да у меня ухо мурашками покрылось! Такой, прям, обволакивающий, что смысл сказанного не сразу дошел.