И тут Борис Аристархович заметил, что что-то не так. Территория
поместья, обычно безупречно ухоженная, превратилась в жуткую
демонстрацию того, что происходит, когда сила воды выходит из-под
контроля.
Там, где еще утром цвели розы, теперь простиралась
потрескавшаяся земля. Из глубоких разломов торчали кристаллы льда —
не просто сосульки, а массивные шипы, пронзающие воздух как
копья.
Садовники, закутанные в зимние куртки, осторожно обходили
разломы, методично раскалывая и убирая ледяные глыбы. Тележки,
доверху груженные осколками льда, медленно двигались к воротам.
Кое-где кристаллы уже начали подтаивать, оставляя после себя
влажные следы на иссушенной земле. Работники споро поливали
растрескавшуюся почву, пытаясь вернуть ей хоть каплю жизни.
Старик покачал головой, оценивая масштаб разрушений. Давненько у
Софьи не было таких мощных всплесков. Последний раз… да, пожалуй,
три года назад, когда она узнала о гибели родителей. Но тот случай
хотя бы можно было объяснить горем.
А сейчас? Неужели эта её "любовь" к Волконскому? Или дело в
чем-то другом? В последнее время её магическое ядро становилось все
более нестабильным, всплески — все разрушительнее.
— Софья в доме? — пробормотал старик себе под нос, но не услышал
ответа. — Игорь! — рявкнул он, и тот тут же материализовался рядом.
— Что здесь творится? Софья в доме?
— Всплеск магии у госпожи Софьи, ваше сиятельство, — он
профессионально выдержал паузу. — Особенно… эмоциональный. Но, как
вы и распорядились, пилюли подавления не давали.
Он помедлил секунду, явно собираясь с духом:
— Позвольте спросить, ваше сиятельство… почему мы прекратили
давать пилюли? Ведь десять лет без перерыва… и вдруг такое решение.
Неужели госпожа Софья всё-таки отправится в…
— А это не твоё дело, сопляк! — Борис резко развернулся к нему.
— Ещё один вопрос, и останешься без жалования!
Игорь побледнел и склонил голову:
— Простите, ваше сиятельство. Я лишь беспокоюсь о здоровье
госпожи.
— Хватит, — старик мрачно усмехнулся. — Теперь уже ни к чему.
Вот что, — он достал из кармана тщательно запечатанный конверт, —
немедленно отправляйся к Шульману.
Игорь побледнел при упоминании этого имени:
— К… тому самому Шульману?
— Тише! — Борис Аристархович воровато огляделся. — Адрес на
конверте. Скажешь, от Златомирского — тебя пропустят. И помни —
никакого сопровождения, никакой охраны. Один. Чтобы никто не
видел.