Тони просто с ума сходит. Считает, что не промедли полиция с объявлением о розыске Карла и Энтони после моего звонка, возможно, им не дали бы удрать. Скорее всего, за границу. Насколько я понимаю, задержка была как-то связана с Сарой. Полиция не говорит всего, но легко сообразить, что сначала она, похоже, отрицала, что вообще знакома с теми ребятами. Говорила, что я фантазирую. Только когда проверили камеры наблюдения и нашлись кадры того, как они сходят с поезда вместе, полиция опубликовала фото парней. Слишком поздно.
И тут, конечно, все бумерангом возвращается ко мне.
Если б я сразу позвонила, предупредила. Если б приняла меры. Вмешалась.
– Не нужно так думать. Ты не можешь отвечать за весь мир. Ты не сделала ничего плохого. Ничего, Элла. Виноваты эти парни. А не ты. Не вини себя.
Не вини, Тони?
И теперь не только я виню.
Первая открытка пришла несколько дней назад. Прочитав ее, я была потрясена и бросилась в туалет. Меня вырвало.
Почему я так перепугалась? Полагаю, шок был вызван тем, что сначала открытка показалась такой страшной, такой чертовски отвратительной. А когда я наконец остыла и как следует подумала, то вдруг поняла, кто послал открытку. И ощутила одновременно и облегчение, и давящую вину. Ведь, говоря совершенно откровенно, я такое заслужила.
Здесь просто гнев. Не настоящая угроза; просто плевок.
Первая открытка пришла в конверте. Черная, с наклеенными буквами, вырезанными из журнала.
«Почему ты ей не помогла?»
Совсем как в телесериалах, и сделана не очень аккуратно. Липкая на ощупь.
Я сваляла дурака; порвала открытку на кусочки и бросила в мусорный бак – не хотела, чтобы увидел Тони. Знала, что он позвонит в полицию, а этого я не хотела. Не хотела, чтобы к нам понаехала полиция. И пресса. Чтобы опять началось безумие.
Я не сразу разобралась. Сначала решила, что это случайный псих, а потом подумала: минутку, ведь передачу по поводу годовщины еще не показывали. Дело в том, что про эту историю позабыли. До сегодняшней вечерней программы никто про нее и не вспомнил бы. Так обычно и бывает – поэтому у полиции такие трудности. Сначала говорят все, а через минуту забывают.
А сегодня появилась новая открытка. Снова черная, и надпись еще хуже.
«Сука… как тебе спится?»
Это действительно моя вина. И я расплачиваюсь – не только за то, что не помогла Анне, но и за то, что натворила летом.