Кто-нибудь вообще командует?
Шэлби потянула ее за руку:
– Пойдем, Ви. Идем наверх.
Все дети жили в одной большой комнате на третьем этаже в восточном крыле. Окна выходили на три стороны: на север в сторону Аллеи, на восток на Капитолий и на юг на «Л’Энфант Плаза». Кроватей на всех не хватало, но у каждого были спальный мешок и подушка, а каменный пол покрывали коврики. В целом неплохо. Раньше Вайолет каждый вечер засыпала с мыслью о своей старой комнате в доме на Скул-стрит в Александрии[9], но затем и это осталось в прошлом. Правда, сегодня воспоминания вернулись. Кто теперь жил в их доме? Может быть, какой-то другой ребенок спал в ее кровати и играл с плюшевыми зверями, которых она хранила, пусть даже сама стала слишком взрослой для того, чтобы играть с ними…
Скорее всего, нет. Скорее всего, дом стоял пустым и с разбитыми окнами, а внутри все перевернули мародеры. В первые дни после начала эпидемии родители Вайолет отправились в карантин. Ее мама уже болела, да и отец вскоре подцепил «зеленую отраву». Они оба умерли через две недели после Черной Пятницы. Те, кто обеспечивал работу карантина, еще на две недели определили Вайолет к другим детям. К другим сиротам. Она специально даже в мыслях использовала это слово, потому что это была правда, а ей требовалось с ней примириться. Родители умерли.
Саид тоже был в той, самой первой, группе. Часть детей забрали к себе родственники, но их двоих отправили из карантина в лагерь в отеле «Мандарин». Там они все познакомились. И с тех пор всегда были вместе.
Закончили ужинать в молчании. Все думали о разговоре Майка и Джуни, но никто не хотел высказываться на этот счет вслух.
Ной собрал тарелки и отнес обратно на кухню. Все почистили зубы. Взрослые крайне строго следили за гигиеной. Поблизости не было стоматологов, а умереть, как оказалось, можно и от зубной инфекции. Раньше Вайолет этого не знала.
К тому времени, как все закончили, было уже совсем темно. В комнате горело несколько свечей. Правило было таково: либо дети сами гасят свет перед тем, как лечь спать, либо взрослые забирают свечи и больше не возвращают. За этим следила Амелия. Она дождалась, пока все завернутся в одеяла или залезут в спальные мешки, задула огни и на ощупь добралась до своего места.
Установилась тишина, но лишь на время. Вайолет не отказалась бы обсудить ситуацию, но не хотела сама заводить разговор, так что была благодарна, когда Айван сказал: