- У меня к тебе дело.
- Только не начинай о том, что ты собралась домой добираться сама, - прищурившись, заявил он в ответ.
- Не буду. Поговорить надо, - ответила Юля, переведя взор на Романа, который тоже теперь напряжённо смотрел на нее, хотя и, стоило отдать ему должное, гнева в нем она не видела сейчас, только тревогу.
Потом вернулась глазами к Богдану и добавила:
- Это важно.
- Ну если важно… - он взглянул на отца.
- Если важно, то конечно, - прочистив горло, брякнул тот и сунул в зубы сигарету. – Я пока это... Чай организую.
И с этими словами он двинулся к дому, по пути буравя Юльку взглядом, от которого у нее холодело на душе. Будто бы Моджеевский-старший уже вынес ей вердикт за все ее прегрешения. Но вопреки этому дурацкому ощущению, Роман Романович по пути стянул с себя куртку и, проходя мимо, накинул на плечи, пробурчав почти не раскрывая рта и не вынимая сигареты:
- Не лето, замерзнешь тут.
Потом он скрылся за дверью, надежно прикрыв ее за собой. А Юлька осталась стоять, не решаясь подойти ближе к Моджеевскому-младшему.
Наблюдая за ней, Богдан удивлённо вскинул брови и, не сдержавшись, съязвил:
- Ты сейчас похожа на щенка, который растерзал хозяйский тапок и точно знает, что накосячил.
- Спасибо, что не на кота, который в него нассал, - вяло отшутилась Юля и все-таки сошла с веранды к нему, так и не подойдя вплотную. Сейчас уже начинали сгущаться сумерки. Быстрые такие, почти моментально окутывающие тьмой. Совсем скоро видеть Бодины черты она будет только благодаря свету, лившемуся из окон дома.
Страшно – это не то слово. Она не знала, как говорить. И что говорить. Чувствовала себя слишком беспомощной, чтобы вообще говорить. Хотелось спрятать голову в песок. Пляж всего в нескольких метрах. Можно заодно и утопиться.
- Помнишь их свадьбу? – невпопад спросила она и кивнула в сторону двери.
- А надо забыть? – прозвучало резко, и только все те же наползающие сумерки скрадывали четкость линий его лица, ставшего хмурым. – И горный домик забыть, и маяк, и твой день рождения. Все стереть к чертям? Что вдруг случилось за полчаса?
Юлька сглотнула. Растерла лоб, щеки, веки. А когда отняла ладонь от глаз, то не своим голосом выдохнула:
- Андрей родился 17 июля.
- Замечательно! – буркнул Моджеевский. – Подарю ему автотрек.
В ответ услышал нервный смешок. А потом почти потустороннее: