Ох.
В голове одна мысль: «Что дальше-то делать?!»…
…нет, в голове сотни хаотичных мыслей. Что губы у него… приятные. Никаких «шлеп-шлеп» по лицу. Твердые, теплые, мужские, прижиматься к ним своими губами - приятно. И дыхание свежее… И щетина у него, похоже, есть, потому что чувствую щетину эту царапающую, но даже она для меня удивительно хороша… А ведь так не должно быть! Так не бывает! Чтобы чужой, совершенно посторонний мужик, да еще и инквизитор - уж я-то в инквизиторах разбираюсь! - целовался с тобой, а тебе в удовольствие! Тьфу! И изумлением меня до краев заливает… И его изумление чувствуется чистым Светом... Руки с длинными, крепкими мужскими пальцами скользят прочь от шеи, голову обхватывают, и тяжесть его инквизиторского тела еще больше чувствуется, но почему-то это не опасностью воспринимается, а чем-то должным. Рваные вдохи в унисон, когда на мгновение отрываемся друг от друга... Это что-то ненормальное! Что в унисон... И вот зачем оторвались - это понятно, надо хоть немного воздуха глотнуть, а вот зачем снова друг к другу приникаем? Зачем снова прижимаемся, а? Зачем я рот открываю и позволяю наглому инквизитору своим наглым инквизиторским языком творить вообще непотребное?! Триединая, что происходит-то со мной? Что за жестокая подлость, так внезапно и полно соединиться со Светом, в своем первом, фактически, поцелуе, и обжечься, и сгореть…
Я никогда так не боялась ничего, как испугалась этого поцелуя и чувств, что он во мне вызвал.
Умереть от инквизиторского меча - это тоже страшно, конечно. Но сгореть в непонятных ощущениях…
От страха, наверное, я в себя раньше прихожу, чем инквизитор. Он еще тянется ко мне, а я уже бью Тьмой.
Он еще цепляется руками за меня - а я уже змеей выскальзываю, и дальше, все дальше, ползком в воду, соображая, наконец, как поступить. И напоследок лягаю ногой прям в пресветлое лицо, потому как пытается меня ухватить за ногу.
Я ведь была готова к любым неожиданностям! Просто от неожиданности забыла про всю подготовку.
Про то, что Триединая прислала знак опасности накануне, и потому я никого не допустила к берегу, пока не покрыла все Тьмой, и сама, первая не вышла на очередную разведку. Контрабандисты посмеивались над моей чрезмерной, как им казалось, осторожностью, но если мы выберемся не пойманными - еще благодарны останутся.