А над Отчизной - Красное Солнце!
Ангелина, вырвав у одного из пацанов сигарету-самокрутку, и
бросив в траву загасив её пальчиками точеных, хотя и покрытых
ссадинами ножек, прикрикнула:
- У того, кто курит папиросы, стройка жизненных успехов, слишком
часто становиться на перекур!
Галина охотно подтвердила:
- Вот с чем я согласна с Бен Ладеном, настоящий воин-моджахед не
должен: пить, курить и обязан хранить супружескую верность!
После этих слов хмурые, готовые в любой момент разреветься
мальчишки, разразились дружным хохотом и, все сразу как-то стало
легче на душе.
Когда воительницы-комсомолки сдали военнопленных ближайшей
российской части, Ангелина сделала Галине перевязку, закрепив
подобие шины на сломанной ключице. Походный врач, тут же предложил
воительнице лечь на носилки и несколько дней провести в покое.
Воительница-комсомолка с презрением отвергла это предложения, хотя
понимала, что, к сожалению, и в Российской Армии есть немало
солдат, которые бы за него тут же ухватились. Ее голос был строг,
как у школьной училки, отчитывающей нерадивого ученика:
- Пропустить часы нашего триумфа, последние самые радостные дни
войны? Да это самое жестокое наказание, какое только можно
придумать. Да и не хочешь, ли ты лишить Российскую Армию её лучшего
снайпера?
Врач побледнел, пожилое лицо стало матовым, перед глазами
замаячил признак трибунала... Галина видя его страх лишь звонко,
словно маленькая девочка рассмеялась и хлопнула ладошкой плечу:
- Ну не надо так! Я сама больше моджахедов ненавижу тех, что
пишет доносы. Так что...
И девушка, засвистев, удалилась...
Кольцо вокруг Кабула еще было недостаточно плотным, отдельные
афганские часть прорывались из котлов к своим узлам обороны
столицы. Южное направление перерезали, но на севере, где
наступление началось лишь двадцатого апреля, да еще было задержано
форсирование полноводного нижнего течения реке Афганистана,
моджахеды еще имели лазейки.
Бен Ладена уговаривали покинуть Кабул, бежать в направлении юга,
далее укрыться на подводной лодке. Афганский подводный флот, при
всех своих потерях, по-прежнему был самым незаметным в мире, и
насчитывал боевых субмарин, гораздо меньше, чем все остальные
флотилии мира вместе взятые!
Но зато они были скрытными до крайности.
Но Бен Ладен казалось, до такой степени морально сломлен
собственным политическим и военным фиаско, что решил принять
смерть. Истеричный диктатор, отнюдь не был лишь своеобразного
благородства и не был трусом, готовым на все ради отсрочки свиданья
со старухой чье дыханье холоднее жидкого азота, а хватка неумолима.
Впрочем, об этом он объявил публично, а что на самом деле
задумал...