Завернув за угол, сотник застыл, увидев в высшей мере кошмарную
сцену.
- Мама… мама… – еле слышно шептал молодой солдат, откинувшись
спиной на покрытую его кровью стену. Лицо парня было изуродовано
случайным осколком, разом лишившим его зрения и части носа. Но
самым худшим был вид его ног, точнее их остатков, которые прямо
сейчас обгладывал какой-то мелкий крысокрот!
Волна исступлённого гнева заполнила каждую клетку Шона. Он сам
не заметил, как появился рядом с монстром и одним движением
разбрызгал того о потолок и коридор.
Придя в себя, Шон почувствовал стыд. Он ценил свою способность
всегда трезво оценивать происходящее, какой бы тяжелой ни была
ситуация вокруг. Но, кажется, случившийся крах армии добрался и до
него.
Сотник внимательно оглядел раненного солдата и покачал
головой.
«Не жилец». – наклонившись, Шон выдвинул из левой руки длинный
шип. На мгновение бывший нищий почувствовал легкую зависть к этому
солдату, ведь тот уйдёт легко, в то время как судьба самого Шона
будет куда страшнее из-за всех его улучшений, ведь он не потеряет
сознания до самого конца.
- Мама… Мама? – мечущийся в бреду паренёк повернул безглазое
лицо к застывшей над ним мрачной фигуре. Растрескавшиеся губы
молодого, почти что юнца парня дрогнули и растянулись в надеющейся
улыбке.
Зловеще блестящий шип уже готовился опуститься, как внутри Шона
что-то окончательно сломалось.
- Да пошли они все! – задыхаясь, захрипел сотник, убирая шип и
дико шаря по своему экзоскелету, чтобы открыть секретные отсеки, в
которых были спрятаны дорогие лекарства. – Ты и я сегодня не умрём,
слышишь ты меня или нет?! Хера с два ты оставишь меня здесь одного
в этом корабле-склепе! Даже не надейся! Хочешь увидеть маму, будь
уверен, я тебе это обеспечу!
Доставаемые Шоном лекарства и перевязочные материалы были
чрезвычайно дорогими, и мало кто в армии мог на них рассчитывать.
Но прямо сейчас Шон жертвовал ими, не задумываясь.
Обработав все раны и подняв окончательно потерявшего сознание
солдата на плечо, Шон решил двинуться к передней части корабля. Всё
это время сотник был лишён вида на бой, и отсутствие информации его
нервировало. Впереди же почти всех кораблей Аргалориума имелись
орудийные расчёты, имеющие отличный вид.
Передняя часть корабля ничем не отличалась и от остальной:
трупы, трупы и ещё раз трупы. Шон задавался вопросом, кто вообще
посадил корабль, если за всё время он так и не встретил ни единого
живого существа. Крысы, тоже чувствуя отсутствие живых, игнорируя
железную громадину, сконцентрируюсь на уничтожении солдат.