Зато передо мной открылся вид на дверь и стоящую в дверях
женщину в приталенной форме космофлота. Взгляд машинально скользнул
по её плечам. Мичман, плотная и коренастая, даже низкорослая, судя
по внешнему виду, выросла на планете с повышенной силой тяжести, и
горе тому, кто примет за чистую монету её обманчиво хрупкий внешний
вид. Пусть ростом полторашка, но при должной сноровке такие девицы
могли хоть кому обломать рога. У мичмана эта сноровка точно
имелась.
Форменный берет аккуратно покоился на коротко стриженой голове,
лицо без грамма косметики не выражало никаких эмоций, хотя застала
она меня не в самом лучшем положении. Её даже можно было бы назвать
симпатичной, если бы не это ледяное выражение лица, словно
высеченное из камня.
Я нахлобучил на голову фуражку, кивнул бармену.
— Господин лейтенант, — холодно произнесла мичман. — Прошу за
мной.
— Одну минуту, — сказал я.
Расплатился за выпивку, ещё раз глянул на побитых пиратов,
мрачно провожающих меня взглядами, не сулившими ничего хорошего.
Сдаётся мне, мы ещё встретимся.
После того, как я вышел в коридор станции вслед за девушкой, она
соизволила представиться.
— Мичман Антонова, «Гремящий», старший техник, — сказала она всё
тем же ледяным тоном, словно путешествие за мной тяготило её не
меньше, чем неделя непрерывной вахты.
— Лейтенант Мясников, — ответил я.
— Знаю, — сказала она.
— Как вам служба на «Гремящем»? — спросил я, пытаясь завязать
разговор.
Она криво усмехнулась, и это была первая эмоция, которую я
увидел за всё время нашего разговора. Красноречивее любого
монолога.
— Сами увидите, господин лейтенант, — сказала она. — Вам не
понравится.
— В этом я и не сомневался, — пробормотал я.
Мы прошли к шлюзу, перебрались на пристыкованный челнок.
Маленький, размером не больше земного микроавтобуса, он
предназначался как раз для подобных перелётов или эвакуации с
повреждённого эсминца. В челноке нас ждал ещё один член
команды.
— О, новенький! — воскликнул пилот, оборачиваясь к нам. — Прошу
прощения! Господин лейтенант! Здравия желаю!
Улыбчивый румяный ефрейтор, казалось, был полной
противоположностью мичмана Антоновой. Он, правда, сразу же скрылся
в глубоком кресле пилота, так что разглядеть его подробнее я не
сумел.
— Разрешите отстыковку? — спросил он.
Мичман посмотрела на меня, как на старшего по званию. Я кивнул,
понимая, что назад пути уже не будет. Мы сидели на пассажирских
местах, пристегнув ремни.