Он поднялся и медленно подошел к окну. Уперся кулаками в подоконник и посмотрел в ночное небо. Оказалось, мы с Илианом удивительно похожи: наши близкие погибли из-за злого умысла и чужого страха.
– Поэтому вы не хотите, чтобы Ланна и Неван использовали свою силу. Их ведь могут почувствовать другие маги, – я стиснула край скатерти. Что это за жизнь, когда с детства приходится жить взаперти и опасаться всего на свете? Несправедливо!
Илиан молчал, и я решилась задать вопрос:
– Если темных истребили, тогда почему вас не тронули?
– А это уже не твоего ума дело, – он повернулся. На лице вспыхнула уже знакомая саркастическая усмешка.
Ах, ну как я могла забыть! Это же господин Темный. Он не может разрушить репутацию бессердечного грубияна. Не желая, чтобы на меня смотрели сверху вниз, я поднялась и замерла на середине комнаты.
– Прошу прощения за неуместное любопытство.
Надо проявить терпение, не вступать с ним в спор, потому что от этого мага сейчас зависит слишком много. И все же… почему Илиану сохранили жизнь? Столько вопросов без ответов.
– Раз уж так рвешься в ряды магов-изгоев, то тебе, наверное, известны постулаты темных?
– Дедушка мне кое-что рассказывал.
– Что ты знаешь о союзе ученика и учителя?
Я помолчала, вспоминая.
– Законы у темных самые строгие. Ученик все время должен сопровождать своего учителя, делиться с ним своим даром и жизненной силой, если тот попросит. Быть готовым пожертвовать жизнью, свободой… всем. Буквально отречься от своей личности. По сути учитель становится полноправным хозяином ученика.
– Не все выдержат такую жизнь, верно? Как ты думаешь, Снегурочка, – он медленно, с кошачьей грацией приблизился ко мне и коснулся подбородка. По телу пронеслась волна колючих мурашек, показалось, что от этого прикосновения даже волосы на голове зашевелились. Мне стало жутко неловко, но я не отшатнулась, лишь крепче сжала зубы и бесстрашно взглянула в глаза Темному. – Если ты станешь моей ученицей, что помешает мне выпить твою силу до дна и забыть про обещание помощи?
Голос его был негромким, но оттого еще более зловещим.
– Я… не знаю, – нервно облизнула губы и опустила глаза. – Наверное, ничего, кроме вашей совести.
– Не рассчитывай, я еще в детстве ее потерял.
Илиан с недовольной гримасой отпустил мой подбородок и отвернулся. Потом бросил из-за плеча: