- Почему это «такой как я»? – немного обижается Виктор: - чего
со мной не так?
- Тормоз ты, Витенька. Вот где-то прямо реактивный как
«Союз-Апполон», а где-то – тормоз. – ласково говорит Гоги и хлопает
его по плечу: - стой так, а я за туфлями сгоняю. У старого
Леопольда видел новенькие, на похороны себе купил. У вас ноги
одного размера, так что…
- Гоги! – но его уже и след простыл. Виктор застегнул пуговицы
на рубашке и встал. Поводил плечами. Свел локти вместе. Вроде нигде
не жмет, но все же привычная мастерка удобнее.
- Вот! – в комнату врывается веселый Гоги: - примеряй! Леопольд
Велемирович сказал, что дает тебе поносить на вечер, только
бережно. И с условием что на выходных с ним в шахматы поиграешь.
Матч-реванш. Говорит, что ты и твоя сицилийская защита – прошлый
век.
- Так и сказал? – Виктор бережно принимает из рук у Гоги
новенькие, сверкающие черным лаком, остроносые туфли.
- Так и сказал. Надевай. – говорит Гоги и отступает на шаг.
Виктор с трудом надевает туфли и осторожно переминается с ноги на
ногу.
- Немного жмет. – жалуется он: - и они вообще как деревянные.
Словно колодки на ноги надел.
- А ты чего хочешь? Это ж новые, неразношенные. Вот походишь в
них вечер, ноги в кровь сотрешь, зато старику услугу сделаешь.
Раньше даже профессия такая была – разнашивать обувь.
- И как я в них буду вечер ходить?!
- Молча. Тэрпэть все тяготы и лишения воинской службы, как и
полагается мужчине. – отвечает Гоги, подняв палец: - а ты как
думал? Думал любовь это вздохи на скамейке, да? Нэт! Любовь — это
жертвы! Вот видел бы ты с какими красавицами пришлось расстаться,
когда я с Наташкой сошелся! Одна только Лиля чего стоит! Или Ирочка
с молокозавода. Ээ… давай лучше не будем вспоминать, а то я сейчас
заплачу… - он качает головой: - запомни, Полищук, любовь это
жертвы. И с ресторана они только начинаются. Слушай, а куда вы
идете? В «Красный Октябрь» нэ ходите, у меня там знакомый
работает.
- В «Плакучую Иву».
- В «Иву»? Слушай, Витька, а у тебя дэньги есть? В «Иву» дэвушку
сводить дорого стоит.
- Да я как раз хотел попросить, да неудобно уже как-то… ты и
костюм мне дал и рубашку…
- Ай, брось, свои люди сочтемся. – Гоги выдвигает верхний ящик
комода и достает оттуда две сиреневых бумажки, достоинством по
двадцать пять рублей каждая: - займу товарищу полтинник для того,
чтобы он себе даму сердца нашел. И не потому, что я такой злорадный
что если сам женатый, то обязательно нужно и друга в брак затащить!
Нэт, я вот ни капли не жалею, что Наташку встретил! В общем бери,
как будут деньги – вернешь.