— Ну ладно, соперник, пошли.
Кельси решил приобнять меня за плечи.
Но я брезгливо сбросил его руки, даже не пытаясьскрыть гадливость.
Этот ублюдок хотел, чтобы мы пришли в аудиторию вместе. Показать
хочет, что и я, аристократ-одиночка, стал членом его гребанной
команды. Никогда ты не дождешься этого, Кельси.
Отошел к окну, присев на широкий
подоконник. Кельси хмыкнул, сделал широкий жест своим холуям, и они
также медленно отчалили.
Оперся на подоконник и задумался. За
широким, во всю стену окном, раскинулся большой парк с тенистыми
аллеями. Широкие дорожки пересекались друг с другом под идеально
прямым углом. Сходились на площадке со стелами-памятниками
знаменитых пилотов, ученых, конструкторов. Такой импровизированный
музей исследования Вселенной.
В центре парка силуэт стилизованного
космического корабля окружали высокие струи воды, бьющие из дюз
двигателей. Тихо и плавно скользили над дорожками сухопутные
трамвайчики обтекаемой формы, смахивающие на больших блестящих
жуков.
После невыносимо тяжелого разговора с
Оландой и Кельси, я пытался собраться с мыслями. Настроить себя на
работу. До лекции уже оставалось пара минут, и на внутреннем
экране, заслоняя вид из окна, выскакивала планка с кричащим красным
предупреждением об опоздании.
Казалось, огромный зал, с уходящими
вверх по спирали рядами кресел, заполняли курсанты, сидевшие так
близко друг с другом, что могли коснуться локтями. В одинаковой
форме — синяя куртка с рядами пуговиц, значок Академии. Аккуратная
короткая стрижка.
Но привычным взглядом я насчитал лишь
с десяток студентов, которые решили посетить лекторий. Остальные
прислали 3D-аватары, почти не отличимые от их настоящих сущностей.
Лишь едва заметное дрожание контуров, да порой чересчур идеальность
лиц, выдавало искусственность.
Кельси застыл в пятом ряду,
олицетворяя собой идеал курсанта — вдумчивого, примерного, готового
внимать каждому слову лектора. Развязность растаяла, как роса под
лучами восходящего Акрукса. Не могу не удивляться, как он ловко
умеет мимикрировать, играть, как хороший актер. Притворство —
вторая натура Кельси.
С потолка, стен сотни камер тщательно
следили за любым проявлением эмоций, внимания. Равнодушная цифровая
сущность все заносила в базу данных. Жесткий контроль и полное
подчинение всем правилам, если курсант хотел учиться и, главное,
собирался закончить лучшую на планете Академию .