Хотя тьмы — это лишь условно. Всю станцию, металлические фермы,
круглые ворота шлюзов, развернутые словно птичьи крылья ленты
солнечных батарей заливал свет звезды этой системы — Солнца. Внизу
медленно проплывала поверхность Земли — скрытая нежно-голубым
дымчатым покрывалом.
Ковалёв подал нам знак, и включив движки скафандров, мы
отправились за ним.
— Будьте осторожны, — услышал я голос полковника. — Тут навалом
всякого мусора. Скорость такая, что в десять раз выше, чем у пули.
Так что даже крошечная песчинка попадет и все — капец. Если что,
сразу возвращаемся назад.
Мне это не грозило. Ткань моего
скафандра могла мгновенно восстановить целостность. И я так жалел
теперь, что не отдал его Дарлин. Она в этой громоздкой не
вызывающей никакого доверия конструкции выглядела еще более
беззащитной, чем без нее.
С этой стороны станция казалась
сильнее разрушенной, чем я представлял раньше. Чернели бездонные
провалы в окружении разбитых вдребезги стекол, разорванных
металлических балок, бессильно висящих оборванных проводов.
Помнится, Зайцев рассказывал, что в станцию врезался метеорит. Но у
меня возникло ощущение, что станцию бомбили ракеты, или по крайней
мере, на неё пролился жестокий ливень из астероидов.
Мы довольно быстро двигались вверх, и
я даже задремал, мой скафандр выполнял все действия на автопилоте
по заданному маршруту. Ковалёв шёл вперед, как командир, Дарлин
старалась не отставать от него. Ну а я замыкал нашу группу.
Я даже не сразу понял, что произошло.
Оглушил долгий протяжный звук, похожий одновременно на скрежет, вой
и хохот.
— Быстро прячемся! — крик Ковалёва
заставил вздрогнуть.
Лишь увидел белеющее пятно —
полковник и Дарлин исчезли в огромной вдавленной в бок станции
дыре. Я влетел за ними. Довольно просторное помещение, смахивающее
на полностью разрушенную лабораторию. Кружились, словно в
водовороте пара металлических столов, офисные стулья. В углу в
стену врос белый шкафчик со стеклянными дверцами, за которыми
просматривались какие-то колбочки, пробирки, инструменты.
— В чем дело? — спросил я.
Но Ковалёв ничего не ответил, лишь
подплыл ко мне совсем близко и приложил к шлему палец, мол, молчи.
Здесь царила тьма, я не мог видеть его глаз.
— Свет не включаем, — шепотом
произнес Ковалёв. — Это Кошмар.
Да уж, звук, что разбудил меня от
приятной дрёмы действительно был кошмаром. Но тут я осознал, что
именно полковник имел в виду.