– Марина, постой.
Поль явно взволнован, и, растерявшись, я замираю…
Все кончено.
– Ой…
Марк просыпается. Так же, как и обычно, с легким смятением от неожиданного возвращения в реальность. Но есть и нюанс. Он отнюдь не в кровати. Вокруг полумрак, в голове черти что…
– Марина… – он в панике.
Я стою сзади, боясь шевельнуться.
О, Боже!
Дерьмо.
До ясности шаг, а желание пропало. Сейчас бы покоя и тишины. Но не получится. Ишь, размечталась. Сначала – мучения.
– Марк, оглянись.
Он оборачивается, видит меня возле Поля и, кажется, сразу догадывается, в чем проблема. Но тупо молчит.
Я вздыхаю:
– Послушай. Нам нужно все выяснить…
– Прямо сейчас?
– Чем раньше, тем лучше. Тут не до шуток.
Он соглашается:
– Точно. У нас как в странном кино.
– Нет. Скорее как в жизни, – волнение уходит, – так что? Ты готов?
– К чему?
– К объяснениям.
– Твоим? Я их вижу. Мне кажется, здесь все понятно… Без слов.
Я сразу теряюсь. Это кажущееся со стороны спокойствие ломает мой план и приводит меня в смятение.
– И ты… Ты не сердишься?
– Это поможет?
– Нет, не поможет. Но есть рамки жанра. Я вот раздавлена…
– Знаешь, я тоже. Однако прости… Мы с тобой не в театре.
Последняя фраза впивается в меня острым жалом, и все вдруг меняется, переворачиваясь с ног на голову. Марк равнодушен. А я… Я на грани. Еще одно слово – я точно взорвусь. В чем тут причина? Что движет нами?
Я в замешательстве.
– Ладно. Сдаюсь. Тебе все равно, с кем теперь мои мысли? Ты этого ждал? Не молчи. Признавайся.
Марк долго думает.
– Знаешь, Марина… Ты проницательна. Я…
– Не стесняйся. Давай уж по-честному.
Муж мой мрачнеет и говорит:
– Я вообще-то хотел, чтоб ты была счастлива…
Он не умеет сопротивляться.
– Ну что же, уел.
Я сразу слабею. Становится душно и как-то неловко за всю эту сцену. Выходит, наш брак никому был не нужен? Но он состоялся…
Виват, перемены!
Мы страстно желали пожить как все люди и в результате дошли до того, что чуть не сломали еще пару судеб на этой планете…
– Марина, ты что?
Я так взволнована, что за бушующим внутри пожаром не замечаю, как по щекам начинают струиться слезы. Почти что ручьем…
– Извините, – украдкой я достаю из кармана платок, – это… эмоции. Я… Я в порядке. Только… О, Боже! Марк, как ты мог? Все эти годы, что мы были вместе… Ты притворялся? А как же любовь? Кормил меня фальшью, соблазном и лестью?